Как-то я разжился пустотой.
Пустотой, ну, самой первой марки.
Пустотой невиданной, большой,
Что не влезет даже в Петербурге в арку.
Я гордился этой пустотой,
Право думал, что на то имею.
Словно холостой в стволе патрон
Все надежду выстрелить лелеял.
Пустота жила со мной, и пела
Песни ещё большей пустоты.
Я не гнал её, да и она не смела
Надо мною разорвать путы.
Годы шли, мы были неразлучны.
Вдруг, мне надоела эта связь.
Понял я тогда, благополучно,
Что не я, а пустота мной разжилась.