Печально Лермонтов взирал на поколенье.
Грядущее казалось темным иль пустым.
Он показал людей паденье.
Одним стихотворением своим.
И Бродский был с ним солидарен.
Считал потерянным свой век.
Он людям не был благодарен.
Ведь человек – не человек.
Наш век полезен для поэта:
В страданье, боли вдохновение черпай.
Ведь для художника прекрасней нет куплета,
Чем раненое сердце, так и знай.
О, сколько б он нашел здесь вдохновенья!
О, сколько муз узнал бы он!
Притворства, эгоизма, равнодушия явленья.
Увидел бы со всех сторон.
Безнравственны. Забросили мы чтенье.
Уж скоро мы разучимся писать.
Лишь перед смертью чувствуем волненье.
Пред тем как долг свой отдавать.
Наверно мы всегда будем рабами…
Пустых стремлений и обид.
Мы выроем могилу сами,
Пускай лишь солнце не палит.
Безумцы! Думаем, что все успеем!
И что замолим те грехи!
Но лишь к закату все прозреем.
Сейчас же мы слепы. Глухи.
Одна любовь спасает от паденья,
Но и она уже не та…
Нет прежней чистоты, волненья.
Куда же делать красота?
Куда же делась наша совесть?
Надежда, вера и мечта?
Когда ушли? В какую повесть?
Теперь душа навек пуста…
Пройдут десятки долгих лет.
Но не изменимся с годами.
И розами на поле… нет!
Взойдем гнилыми сорняками.