будто в рифме спесивой, мальчишкой удравши в кусты,
в молчаливом явленьи я слышу идущих на вы,
на губах ощущая забытый вкус крови.
эта плоть неизменно своё ранним утром возьмет,
но пока же назад бодрым шагом летящих вперед
мы мгновения ловим
в своем панцире сжавшись птенцом, что пред той скорлупой,
нам снаружи окно пробивают намеренно твердой рукой,
а мы воем в слезах и кричим за что же нам это…
пока громом не грянет, набатом не перезвонит
равнодушный, зевая, лишь смотрит беспечно в зенит
в ожиданьи банкета
паркопановым будням бразды управленья отдав,
нам тела поглощает сомнения древний удав,
что есть лишь проявление самоподобий.
это миг, когда проще нам выйти и снова войти,
а иначе рискуем с тобой на четыре кости
встать у надгробья
и неясно, где правда, где ложь и мы там или здесь,
кто готовит нам месть, обреченно тот сам ее есть
будет словно не нанятый зодчий
чтоб кольца бесконечность упав с безымяна перста
обернулась волчком и однажды прервалась верста
штрих-пунктирами меж многоточий