Размышлять и рассуждать об эмоциях мы не будем. Потому что это скучно, ведь я писала уже о том, что эмоциональный уровень восприятия есть даже у животных, тем более одомашненных, а нас интересует, как минимум, человеческий уровень, и даже в нём, скорее уровень Свободы, чем обычный, общепринятый.
Сегодня мы лучше немного поразмышляем, потолкуем, побродим по теме чувств - в самом общем их виде. И в этом нам поможет, на сей раз, не Пикассо, а Шекспир.
Ещё один гений, давший миру, прежде всего, не столько формы душ, сколько формы чувств - формы человеческой любви, как свободной, так и не свободной.
И начну я, как ни странно, с Отелло, и потом поясню почему, с человека, собственными руками убившего свою любовь, своё счастье и задамся вопросом - неужели не интересно почему человек может так поступить? Ну убить своего врага в борьбе, в войне, ну убить кого-то ради корысти и выгоды, убить ради вожделения, как это делает какой-нибудь садист, или в конце концов, просто тупо убить, без причины, по случайности, не знамо кого... но убить свою любимую жену, задушить своими же руками любимого человека, с которым счастлив и больше которого у тебя ничего нет??? Слышу, слышу уже возгласы "нормальных" людей - так это ж ревность! Ревность ослепила его, вот он и убил - отобъяснение(как говорил Мераб) найдено.
И подразумевается, что мы все уже знаем и что такое любить и что такое ревновать, хотя это слово ничего ещё не объясняет, потому что ревнуют многие, а убивают всё же единицы - мало ревнуют? мало любят? но раз любят, то и обязательно могут ревновать, а раз могут ревновать, то и обязательно могут убить?...
Сброшу с себя всю эту чушь, потому что она никуда не ведёт.
И стану говорить о другом и совершенно по другому.
Мы не поймём, что приключилось с Отелло, пока не отмотаем ленту его действий до того момента, когда в его сердце прокралась ревность, ведь её в сердце ещё надо впустить, ведь она могла туда и не войти, но, однако, в сердце Отелло она была впущена. Кем? - Самим Отелло. Какую же форму любви описывает Шекспир в образе Отелло? Это иная форма любви, нежели чем у Ромео и Джульетты, "она меня за муки полюбила, а я её за состраданье к ним..." - так сам Отелло видит их любовь. Нужно сказать, что это очень своеобразное видение, в котором любовь объясняется достаточно внешними достоинствами и качествами людей - у одного опытом многострадания, у другой - сочувствием к такому опыту. Фактически, любовь, как она выстраивается в голове Отелло, представлена как жалость и снисхождение к нему мягкого, одухотворённого и неземного существа, которое обращая свои "ангельские" взоры на его, вполне земные, раны и рубцы, заставляет трепетать и его сердце. Отелло видит свою любовь, не как справедливую и законную, но наоборот, как в чём-то случайную, хрупкую, непонятную, как схождение двух совершенно разных людей, из двух совершенно разных миров, как "любовь тигра и бабочки" или "крокодила и птички".
Таким образом, фактически, можно сказать, что Отелло видит свою любовь во многом ВНЕШНИМ образом. Он не живёт внутри своей любви, не растворяется в другом человеке или чувстве, а всё время смотрит на себя и Дездемону, как бы со стороны - глазами того мира, в котором они существуют и вот глазами этого мира, он и видит, что они же такие разные...
Именно на эту "благодатную" для ревности почву и попало семя отравы Яго: когда ты следишь глазами за молодой женой и думаешь "как она молода... а я стар...", думаешь "как она прекрасна, а я уродлив" - то разве уже не готово здесь всё к костру, не собраны ли здесь уже все дрова, осталось только спичку поднести и чиркнуть?! Вот Яго и чиркнул. Как не поверить, что ей нужен другой - молодой, красивый, нежный, не такой грубый, как я...?
Итак, Шекспир даёт нам образ Отелло, как образ несвободной, несамодостаточной любви, и это крайне важно понять, потому что и ревность, и все последующие ужасы удушения лишь закономерно вытекают из такой любви. Мы то думаем, как всё у них прекрасно было, жили и не тужили, но нашёлся такой негодяй Яго - взял всё и испортил, мы ведь и сами всегда и почти всё видим лишь внешним светом. А оказывается, вовсе не в Яго тут дело, рядом с другой любовью и самому Яго было бы нечего делать, нет, тут зло притянулось ровно в точку, в "яблочко" и не могло быть иначе. Если мы посмотрим на Отелло глазами Свободы то увидим, что и не могло быть иначе.
Кстати, Шекспир, оставляет вопрос любви самой Дездемоны открытым, всё действие разворачивается через ужасный, "обрубленный" мир Отелло, судя по всему, Дездемона, отнюдь не видела их любовь через их разность, и не имела таких страданий в своей душе, то есть Отелло действительно мог бы спокойно жить и наслаждаться своим счастьем до самой глубокой старости, но вот, оказывается НЕ МОГ. И Шекспиру, в данном случае, гораздо интереснее проследить всю коллизию и драму, происходящую в душе Отелло, а не Дездемоны, потому что это чуть ли не самая распространённая форма любви среди людей вообще.
Отелло, скажем так, является типичным "застрявшем на полдороге" существом, и Шекспир предупреждает нас, что такое существо крайне опасно. Оно одновременно, и в том, и в другом мире, оно вроде бы и любит, и в тоже время, не способно любить.
Значит, к чему мы пришли? Выбросили ревность, которая нам ничего не объясняла, а лишь сама ещё нуждалась в объяснениях - откуда она, и подошли к вопросу о свободе и несвободе в любви, как к вопросу, который по-настоящему и раскрывает все секреты и тайны судеб и поступков.
Теперь, смотрите, какая у Шекспира, логическая цепочка или последовательность творческой зарисовки: Ромео и Джульетта - свободная, вечно юная, всегда юная любовь, каковой она только и может быть при своей свободе; Гамлет и Офелия - свободная и несвободная любовь, разорванность между душой свободной и несвободной, победа Гамлета над Офелией; Отелло и Дездемона - несвободная любовь и "победа" несвободной души; но есть ещё и страсти Макбета, как чувства уже ставшего изначально на дорогу зла.
Мы же пока вернёмся к бедному Отелло, потому что глупо считать, что Отелло был ограничен как вояка или как рубака и его случай - удел "костоломов"(о! когда же мы отвлечёмся от внешнего! и научимся глядеть в суть), нет тысячи современных мужчин и женщин воспроизводят данную форму любви - любви, опирающейся в своей жизни на внешние основания.
Отелло не мог доверять человеку, которого любил, а при всей кажущейся простоте и незначительности этого слова, доверие в любви ещё более редкое явление, чем сама любовь.