Хотел этого или нет, но вместе со всеми своими чулками, кюлотами, сюртуком, жилетом,
шейным платком, тростью и напудренным «крылом голубки» ты навсегда прописан
в этом знойном городе по адресу Восточный вокзал*.
Этот приз заслужен большей частью твоей жизни. И пусть для тебя самого тот труд был только
страстью, ажиотажем, увлечением, головоломкой; он вел от линеек и угольников юности —
через паровую машину молодости — к подсчетам и пересчетам зрелости, давая неблагодарному
социуму тотальную материальную пользу и выгоды.
Но мог ли ты ожидать, что твой каменный шотландский взгляд когда-нибудь будет пристально
наблюдать не движение поршня в цилиндре, а снующие внизу у ажурного триумфального входа
броуновские фигурки мадьяр, цыган, славян, румын, турок с их пестрыми сумками, чемоданами,
баулами, тюками, авоськами, тележками, превращаемые высотой в забавный живой цветник?
Мог ли ты ожидать, что твою каменную шотландскую спину когда-нибудь будет периодически
(одновременно со всеми нишами и карнизами, капителями и пилястрами этого неоклассического
дворца НТР) колотить мелкая дрожь от прибытия-отбытия очередного, до краев переполненного
охами прощаний и ахами встреч, свежими надеждами и прошлыми тревогами, интересами и апатиями,
любовями и ненавистями, экспресса, мощность которого исчисляется в тысячах твоих имен.
То есть всё это отчасти благодаря и тебе, играющему теперь роль почетной памятной декорации (вроде бы
и выдающейся, но одновременно сливающейся с прочими деталями в один орден на лацкане города)
над радикально-фиолетовыми, словно искрящими от электрического напряжения под жгучим солнцем,
газонными дикобразами лаванды...
Вздрагиваешь ли ты, когда из общего гула площади вдруг, как капли воспоминаний,
просачиваются-навертываются родные звуки, или твои гениальные каменные шотландские мозги,
чей часовой механизм застыл на отметке ХVIII столетия, совсем уже забыли ту клетчато-полосатую
речь детства?
Как же повезло тебе, брат: полностью оставшись в своём, ты стал и частью множества других миров.
Мне же, при подобной сосредоточенности, нет места ни в одном из них, так как мой труд
не несет той тотальной материальной пользы и выгоды. Ведь моими линейками и угольниками
можно измерить разве что расстояние от кончика носа до встающего на дыбы волоска на коже.
Но кому это нужно...
4.06.2015
------------------------
*Статуя Джеймса Ватта на фасаде Восточного железнодорожного вокзала (Keleti palyaudvar) в Будапеште