Рокотала лягушачья свадьба,
Маки огневели между шпал.
Двадцать семь покрытых пылью стадий
Я уже неспешно прошагал.
Обгоняли поезда, машины.
Срок железной жизни не людской.
Что за путь? К вершине? От вершины?
Рвутся путы скуки городской.
Тополь поднимает грудь асфальта,
Тишина июньская дрожит.
Только не дано увидеть край тот,
Что навстречу каждому спешит.
Эта жизнь не вынесет удара.
Что ей, глупой, доводы твои?
В лакированном гробу моей гитары
Дом свой обустроят муравьи.
Пусть в июньской затяжной истоме
Стрёкот льёт кузнечиков орда.
Будет мир таинственно огромен
И бесчеловечен навсегда.