Здесь в июне бессильная призма
выдает лишь мелованный свет.
И гнусавый фальцет романтизма
снова манит куда-то в кювет.
Здесь вода с прямотой динамита
вымывает всю прошлую жизнь.
На прогорклые струпья гранита,
можно долго стоять, опершись.
Этот свет, он похож на предсмертье,
на начало запретных начал.
Только вы ему слишком не верьте.
Никого не увёл. Лишь встречал.
Белой ночи свеченье - лишь кома.
Только обморок зарева дня.
И ты сквером бредёшь от Ленкома
к зоопарку, ключами звеня.
Белой ночи магический ужас
так похож на приёмный покой,
где дыхание тише и уже,
ты далёкий и тонкий такой.
И ещё ты по-прежнему плавишь
воздух телом, а строчкой сонет.
И ступенек подъезда, как клавиш,
ты касаешься, - музыки нет...
Белой ночи привычная свита:
корабли, отраженья, кафе.
Мезозойским восторгом увита,
словно «ять» в стародавней строфе.