Май солнце заманил
В залива западню –
За марью отыскал.
Дол радовался дню.
Волна сплетала ил
И нежилась у скал.
Домишечка слепой
Ютился у воды,
На корточки присев.
Густых шагов гурты
Пришли на водопой
По каменной косе.
А вЕтрушка-смутьян –
Уж издавна таков –
Лучей бурьян скосил,
Ай-да стада шагов,
Теплынью первой пьян,
Гонять сколь было сил.
И наигравшись всласть,
Лучистого щегла
На небе подстрелив,
Ушел. Заря легла.
Охота удалась.
Затеплился залив.
Охотник удалой,
Добычу увязав,
Побрёл наверняка.
День ссыпался золой.
Лишь выползла слеза
Из ока маяка.
Он будто бы циклоп,
Один разинув глаз,
Слезою мглу задев,
С собою сам лоб в лоб
Вздыхает всякий час
И рыщет по воде
Туда, где кораблю
Туман бока изгрыз,
Взбираясь на корму,
Где прозябает люд,
Играют стаи брызг,
И тьма пугает тьму.
Где в шепоте молитв,
Надеясь на авось
И на Всевышний суд,
Люд страхами болит,
Слова глотая вскользь,
И воды дно сосут.
Пятнистою толпой
Стекают голоса
На свет издалека,
И плачет он, слепой,
Столетье исписав,
То – доля маяка.
Поэтому, когда
Лучистого щегла
Уносит ветр-палач,
Воззрение отдав,
Частичками тепла,
Заплачь маяк, заплачь.
Да, тянут якоря,
А берег каменист
И даже угловат,
Но на невинный лист,
Воззванием горя,
Пусть капают слова.