Странно думать, что кошкам легче
прогибаться под каждый удар,
несгибаемый человечек –
в чёрном ментике славный гусар.
Всё ещё оловянно стойкий,
что тебе до беды и огня,
по ранжиру меж книг верхней полки
охраняешь письмо для меня.
Думал – вот разверну, прочитаю,
только строчка на белом листе:
"пролетают года", запятая…
и три точки – зигзаг в пустоте,
лишь по краю листа процарапан,
как усмешка кривого лица,
след, кошачьею мягкою лапой –
три кроваво-багряных рубца.