Браток, ты пишешь мне о том,
Что оборзело сучье племя,
И что расколот на два дом,
И суки сеют сучье семя…
Что ты уже почти устал –
Душа болит, и сердце ноет...
Терпи. Сомкни свои уста.
Твой крик нарыв, увы, не вскроет.
****ва сильна, и сучий век
Силен своей ****вою сучьей,
И ей отвратен человек
В среде ее навозной кучи.
Укрой боление своё,
(Бог не словам, а Душам внемлет),
ЧК не дремлет, мать её,
Она опять, браток, не дремлет.
И у неё опять готов
Кусок трубы в тени подъезда,
И черный бумер двух скотов,
Дежурит возле переезда.
Ты помнишь, Галич как-то пел,
Про отчий дом и глаз свинцовый?..
Так этот Некто вновь у дел,
И пишет рапорт образцовый.
Конечно, жизнь уже не та,
И проживет без нас Россия,
Но Гваделупа не спроста
Сегодня выглядит красивей.
В рот этот грёбаный «котел»,
В котором ****и пойло варят –
Козла козлом козлит козел,
Электорат нещадно харя!..
Я, как и ты, давно болю…
И застрелиться вроде впору…
Но я любим, и я люблю,
И *** ложу на эту свору.
Я с ней не стану воевать,
Пускай её, сама издохнет!
И для меня важней кровать,
Где этой ночью кто-то охнет…
Неблагодарен вещий труд,
Во благо блага для народа –
Собьют, растопчут и сожрут
Тельцу рублёвому в угоду.
И наш с тобой патриотизм,
Навряд ли, очень нынче нужен,
И весь комуннопитализм –
Говно, которым дом недужен.
Бродяги слова и струны
В погоде общей измельчали,
На мутном поприще страны
Капусту рубят без печали.
Продажно всё и вся вокруг,
Весьма порочной, вертикали,
И сходит все с кровавых рук,
Войны которые взалкали.
Той необъявленной войны,
В которой места нет Отчизне,
Войны, в которой со спины
****ва людей лишает жизни.
Не только, братка, мы с тобой,
Все это ясно понимая,
Себя самих кидали в бой,
Войны Душой не принимая.
Я нынче с этим всем на Вы,
И понимаю суть момента,
Что рыба тухнет с головы,
Ну а Россия с президента.
Конечно, тухнет и с меня,
Хотя в на много меньшей мере,
Покуда я не разменял
Себя на бабки в высшей сфере.
Чего желаю и другим,
Чтоб отходить во вне прилично,
Любимым, нищим, и нагим,
И не общественным, а личным.
А всем ****ям пусть будет Бог
Судьёй в небесной ипостаси,
И в ад сметет через порог,
И по «заслугам» заколбасит.
На том кончаю свой сумбур,
И пожимаю крепко лапу,
Люблю тебя и Петербург.
Пока. Пиши. Твой крёстный папа.