***

Он тонет в черной простыне,
Покрывшись потом от кошмаров.
Он тонет, тонет вновь во сне.
Кровь хлынет от чужих ударов...

На бледной коже нет следа,
Но тело ломит без причины...
Он тонет, тонет навсегда,
Плененный лживой столь рутиной.

И ненависть чужую он
Так близко к сердцу принимает.
И погружается вновь в сон,
И в простынях вновь утопает...

Он будто принц из сказки, но
Не ищет своего спасенья
Найдет ее, найдет его?
Поможет только лишь везенье.

Но, впрочем, даже и оно
Не сможет скрыть душевной муки.
В бокале - старое вино,
В глазах - осколки древней скуки.

Ему давно уж все равно:
Что у людей, живут как в мире?
Забыл он обо всем давно,
Погряз в безумной он рутине.

Спокойствие? Оно уже
Сбежало с громким, адским воплем.
На темном этаже в душе
Остался мученик; он сдобрен

Приправой ядовитых слов,
Закуской ненависти едкой,
Гарниром ужаса оков.
И неуверенность нередко

Стучится - хочется на пир
В чудесный мир, родной этаж.
В чудесный, распрекрасный мир,
Что, кажется, один мираж...

Он тонет в черной простыне,
Забыть желая всех навеки.
Он тонет, тонет вновь во сне.

Чужие пальцы тронут веки.