Горел огонь, горели свечи,
Клубилась в дыме синева,
И радовал, весенний вечер
И пела юная весна.
И пробегал по телу холод,
Сжималось сердце так,
Как будто кто- то целовал ладони
И сверху вниз заглядывал в глаза.
Как будто по спине бежали руки,
По шее холод и тепло,
Как будто шелковый шнурочек
Сильней затягивал нутро.
Глаза открылись,
Но стеклянный, остался только блеск,
Еще свежи воспоминанья,
А жизни больше нет.
Лежит безжизненное тело,
Еще теплым тепло,
Его едва коснись ладонью
Оно и мягко и нежно.
Лицо застыло и прекрасно,
Безмолвием, спокойствием своим,
Рука лежит на платье чёрном и атласном,
Манит изяществом своим.
Вторая на полу раскрылась,
Как будто нужно ей чего,
Как будто хочет, чтоб коснулись
И руки, губы и глаза его.
Толкнул окно весенний ветер,
Согнал снежинки он с окна,
И побежала как от страха,
Увядшая тюльпанов красота.
Рассыпались кровавые листочки,
Попали в руку, в волосы, в лицо,
Зашевелились глаз потухших уголочки,
Слеза скатилась на замёрзшее лицо.
Пошевелились волосы,
Устроили печальный,
И тихий и последний разговор,
И улеглись как бы случайно
Волной на белое лицо.
Горел огонь, горели свечи,
Клубилась в дыме синева,
И радовал, весенний вечер,
И пела юная весна.
Не пробегал по телу холод,
Не билось сердце так,
Ведь он ушёл, теперь наверно,
Ей незачем дышать.