Однажды, когда все это закончится,
а все имеет свойство заканчиваться,
я сяду в первый попавшийся поезд,
зажмурюсь от яркого июньского солнца
и вспомню все наши пароли.
да, я знаю, что скорость пропажи лиц
с физикой ничего общего не имеет,
и теперь уже вовсе неважен год,
возраст и количество снов,
не приснившихся нам обоим.
послушай, сны-такие же люди:
влюбляются и робеют.
нам, наверное, стоило
попробовать быть несколько проще:
вот тебе юность,
17 восторженных лет,
чего тебе надо больше?
разговоры о вечности-
ну хорошо, пусть будет так, по-твоему.
через год напомни мне,
что стало со всеми героями,
так спешившими жить.
честно говоря, я почти не помню,
чтобы между зимой и весной
было хоть что-то их различавшее.
та же ночь, пожелтевшие стены, телефоны, один за другим замолчавшие,
вода на полу, на окне, за окном, в сапогах,
впопыхах черный чай и рассвет, опоздавший на все поезда,
никому не дошедший ответ,
хоть и были верны адреса.
ничего не случилось.
мир не стал на попа,
тот же поезд идет чрез Москву,
оставляя простуженный след.
ни отдельный вагон,
ни единый гремящий состав
никогда не заметят того,
кого в них по-прежнему нет.