в соавторстве с прекрасной Last_aT (vk.com/last_at)
Говорила: продамся, но знай, высока цена,
поскупится любой покупатель на золотые,
я же прошу куда больше, чем золото, и глядят
на нее только издали, да все раскрывают рты.
Говорила: продамся от лба и до самых пят,
от медового голоса до верности самой песьей,
только нет покупателя, они на нее глядят
с интересом азартным, да доли секунд и вскользь.
Говорила: продамся, выстелюсь, как ковер,
от беды отверну, от стрелы буду щит и стены,
только нет столько верности в мире, они глядят
на нее, только нет среди них ни на толику столь же верных.
Не берут ее, говорят, что дыряв карман:
оплатить ее цену не каждый и царь сумеет.
Он приходит однажды, и очи его горят,
он глядит на нее, как прочие, но смелей.
И она замечает темный и жадный взгляд,
понимая, насколько пусто в его карманах,
и хохочет тогда, порывиста, горяча,
оглушительно, словно колокол Нотр-Дама:
"Ты пришел всех бедней, смотришь, словно у ног твоих
все сокровища мира, и все они мне в подарок".
Он ей стебель травы, завернув узелком в кольцо,
вместе с робкой улыбкой в ноги кладет, как дар,
говорит, ничего за спиной, ты права, мой пустой карман,
но цена, что плачу, все же выше, чем могут люди.
И она замирает, на палец надев кольцо,
и в груди что-то намертво спаялось с чем-то за его грудью.
Отвечает: цари приходили, но все же никто не смог
выше этого дать, чем ты сумел дать мне, дара,
и душа ее устремляется из нее
и в него затекает, как в горло течет вода.
Душа есть божий сад, этот сад охраняют псы
колких слов, чтоб сладчайшее яблоко не сорванным оборечь, а
он целует ее, и так за яблоком в божий сад
пробираются, чтоб в котомке его своей унести заплечной.