Тихо плачет, слезами давясь,
Летний дождь. Душу рвет наизнанку.
Я упал... Я упал лицом в грязь,
Все ж нарвавшись на ложь-самозванку.
Полный бреда отчаянный крик,
Я не знаю, зачем я рву глотку,
Капли так же ложатся на лик,
Не включая назад перемотку.
Эта тяжесть грызет изнутри,
Нет спасенья от этой мерзавки,
Как ты сильно себя не сотри,
Не убрать уже след от удавки.
Она душит и жить не дает,
Она клацает громко зубами,
Она все же того лишь и ждет,
Сократить метры чтоб между вами.
Она вцепится в глотку, и кровь
Хлестанет, заливая все стены,
И сюжет повторяется вновь...
Снова лезвием режу я вены.
Но никак не стереть ту печать,
Что вцепилась. Душа-то не дышит.
Можно даже уже не кричать.
Все равно нас никто не услышит.