Когда же был пресыщен плотью,
Я взор свой устремил во след
Той даме, что уж пышет злостью,
Которой уж немало лет.
Её упруга грудь обвисла,
Как-то окрысились глаза,
И нету больше в ней ни смысла,
Ни радости, в глазах слеза.
Её раздавшиеся бёдра
Готовы сесть на небеса,
О, небо, выпирающие рёбра
Лишили просто меня сна.
Её бессовестные ляшки
Совсем свели меня с ума
Готов играть, слизать мурашки
С оплывшего жиром живота.
Готов принять я все болезни
Из чрева сих увядавших дней,
Молю: останься и исчезни,
И болью награди скорей.
Ты можешь разодрать мне спину,
А можешь мне в лицо плевать,
И называть меня скотиной,
Повелевать и истязать.