Июнь
-I-
ЭШЕЛОНЫ
Туманная летняя ночь. На разъезд неизвестный
В отстой переводят экспресс, как простой товарняк.
По расположению стрелок, гудению рельсов,
Путеец почувствовал – что-то не так:
И страшный секрет, и ещё не рожденную новость
Он определял по катящимся здесь поездам…
Вот-вот пронесётся безликий, таинственный поезд
На полном ходу, из тумана в туман. В никуда –
Мелькнуло пятном в бледно-желтых огнях полустанка
И тотчас же кануло прочь часового лицо;
Исчезли, дрожа, камуфляжем накрытые танки,
В последнюю мирную ночь беспокоен их сон;
Вагоны один за другим, а в вагонах солдаты:
Им под ноги завтра ещё одна ляжет страна.
Но так непривычно, не к месту, не в лад и некстати
Сердца холодеют, и нет ни покоя, ни сна…
Случайный ночной пассажир провожает глазами
Грохочущий мимо, шипящий, взрывающий сны
Состав без огней, остановок, и вне расписаний,
Предвестник грядущей войны.
Ночной пассажир не уснёт до рассвета, измаясь:
Он завтра расскажет, что видел победы лицо!
Сутулый путеец тряхнул головой: показалось,
Что в адское пекло катил эшелон мертвецов…
Разъезд опустел. Тишина. Но не та, что бывала –
Звенящие рельсы легко раскрывают обман.
И прошлую жизнь, и ту, что ещё не настала,
Бельмом закрывает тяжёлый туман.
Идут эшелоны. Идут на восток эшелоны.
Четыре часа. На востоке почти рассвело…
НАКАНУНЕ
- По ту сторону границы
Нынче, видимо, не спится.
Мы с тобой лежим в «секрете»,
А у них секретов нет:
Там с полночи разговоры,
Там заводятся моторы.
Что-то будет ночью этой,
Шкурой чую – быть войне:
Что-то гавкают, заразы,
Отдают, видать, приказы.
Может быть, пора заставу
По тревоге поднимать?
Интересно, Сталин знает,
Что разведка их летает
Над советскою державой,
Да не велено сбивать?..
- Политрук сказал нам: «Братцы!
Избегайте провокаций.
Как сказал товарищ Сталин:
«Мы с Германией друзья».
А стрельба и оскорбленья –
Это штучное явленье.
Договор мы подписали,
Нарушать его нельзя.
Мол, почто на нас яриться? –
Мы и нефть им, и пшеницу.
Мы учили их военных,
А они пойдут войной?
Нет, они порядок любят.
Мы - друзья. Друзей не губят.
Вот об этом в воскресенье
Вы посмотрите кино…
Что у них ревут моторы –
Там у них свои маневры! –
Отвлекают чемберлена
И имперские круги.
Так что, братцы, без амбиций.
Здесь советская граница.
А показывают хрены –
Шутят. Это ж мужики.
А теперь вопрос закроем» -
Так сказал он перед строем.
Как тут можно сомневаться,
Если партия права?
- А у них всю ночь движенье –
Убирают загражденье.
Вот попрут – куда деваться?
- Дрейфишь?
- Да. Едрёна мать…
РУБЕЖ
Они бомбили страшно –
Земля бесплодной пашней
Засеена железом ещё одной войны.
И после подготовки –
На перевес винтовки –
Пошли неторопливо Германии сыны.
В ружьё, погранзастава.
И действуй по Уставу –
Встречай, Страна Советов, коварного врага.
Окапывайся, рота!
Такого поворота
Никто не ждал, хоть где-то в душе предполагал….
Мундиров цвет мышиный
Рассыпан по лощине,
И бронетранспортеры, и танки их чадят.
Но прут они, заразы.
У них людей как грязи.
А сколько нас осталось, нам некогда считать.
Для логики немецкой
Война – забавой детской –
Не в нашу пользу нынче расклад и перевес…
Ты не равняй, Европа,
Свою и нашу пробы.
У нас на землю нашу права от предков есть.
То пробуют бодаться,
То убеждают сдаться.
Видать, не ожидали, что мы дадим ответ:
Уж нет былой бравады.
К земле припали, гады.
А кровь у них, хваленых, имеет тот же цвет.
А немец суетится,
Да на замке граница.
И кружат каруселью, бомбят штурмовики
В предвестии атаки.
У них поддержка – танки.
А с нами – трехлинейки и русские штыки..
Был долгий день и страшный –
От бомб до рукопашной..
Пожары да ракеты подсвечивают мглу.
Ползут под небом звёздным
Чужие бомбовозы.
Ни связи, ни подмоги. И зарево в тылу.
2004-2014 гг.
КОНТРАТАКА
Когда мы пошли в штыковую на мотопехоту,
В бинтах окровавленных, молча, -
нас было двенадцать.
Восстав из окопа,
в котором уже надоело сгибаться,
Ответило тело голодной и нервной икотой.
Ответило тело мне звоном в ушах, -
наше время настало!
Дрожащие ноги, едва распрямившись,
исполнились стали
И стали пружиной,
взведенной донельзя невиданной силой.
Мы шли, ощущая встающее солнце России.
Мы шли.
Наши тени ползли по телам неподвижным,
Боялись подняться.
Но мы уже не были тенью.
Никто и не вспомнил
о ценности собственной жизни.
Что лето,
что нынче с утра воскресенье.
Нас не было в списках частей –
не дроби нас на части.
Уже не хотелось ни пищи, ни сна.
Даже пить не хотелось.
Нас было двенадцать, когда мы пошли.
В наши спины глядело
Тяжелое солнце военного злого ненастья.
На первых шагах
из отрытого наспех, другими, окопа,
Вдруг понял так ясно,
чем был оглушен я в начале:
Мы шли в полный рост,
а у них пулеметы молчали –
Им не по себе, воевать их учили в Европе!
И матовым чёрным штыком выбирая,
кто скорчится первым,
Я видел их лица.
Впервые так близко – их лица.
И холодно понял, что каждый смертельно боится –
Их руки дрожат,
и у них не железные нервы.
И первый удар
навсегда в мою врезался память –
Кто видел нас в той рукопашной,
над нами уже не смеется –
Глядело в глаза им жестокое русское солнце –
Солнце России всходило,
всходило, всходило за нами.
Кто встал из окопа, – на ватных ногах, – как из праха,
Кто выжил тогда, в этом хрусте, и лязге, и рыке,
Навеки запомнит
беспомощность вражьего крика
И главную нашу победу – над собственным страхом.
-II-
ДОРОГА В ТЫЛ
-1-
«Широка страна моя…». Широка,
Да беда нагрянула – велика.
Нынче небо – копотью, прах – земля,
Враг по нашей Родине, точно тля.
Рукава засучены. Гогот. Свист.
Топает, куражится. Прёт, фашист.
Днестр. Буг. Березина. Припять. Дон.
Зона оккупации – Отчий дом…
Паника. Отчаянье. Жарко. Пыль.
- Танковая армия вышла в тыл!..
Сжались от бессилия кулаки:
- Где же вы, ударные мехполки?!
На подводах, пешими – мирный люд.
Налетают «мессеры» – бьют, бьют, бьют…
Спрашивают мёртвые у живых:
- Сталинские соколы, где же вы?
Полыхает, ухает горизонт –
Говорят, что скоро здесь будет фронт.
Где же песни смелые, гордый пыл? –
В тыл пехота тянется. В тыл, в тыл, в тыл.
Лица почерневшие скрыв от глаз:
- Мы из окружения. Из «котла».
- Далеко ли пятитесь, генерал?
За Москву покатитесь, за Урал? –
Матери молоденькой тяжек спрос,
На руках, спелёнатый, сам Христос.
Слепо от бессонницы глядя вдаль,
Спрашивает прошлое генерал.
Сколько силы отнято у страны?! –
Были виноватыми без вины…
Прятались пигмеями в слово «Мы»,
От сумы, от каторги, от тюрьмы.
Стукали да капали – тук да кап,
Тешили усатого варнака…
Генералу, милая, нет полста –
На Лубянке в камере белым стал.
-2-
Широка страна моя, ты всё ждешь,
Что тебе растерянный скажет вождь? –
Что с тобой неправедно воевал?
Что врагу поверил он? Что проспал?
«Кровь – за кровь» напомнит он,
«Глаз – за глаз»…
Биться до последнего даст приказ.
Обвинит в чудовищной из измен
Миллионы угнанных швабом в плен…
Бременем вину свою снимет с плеч,
И опять карающий лязгнет меч…
У вождя, конечно же, есть слова.
Разнесёт по Родине их молва.
Слушайте, не слушайте – в этот час
Ждёт Россия помощи и от вас,
Дочери Отечества, сыновья.
Что такое Родина? Ты да я,
Школьники вчерашние, старики,
Ополченцы, вставшие под штыки,
Бабы, заменившие мужиков,
Пацаны на ящиках у станков…
Дым пожарищ стелется по земле,
В тыл уходят беженцы по золе.
Сколько будем прятаться по кустам?
Отвечайте, слышите? Час настал.
Так глазами божьими,
В страшный век,
Смотрит новорожденный
Человек.
2004-2006 гг.