Я себя не узнал в отраженье
простодушно-наивных зеркал –
началось телесов отчужденье –
мне пора на осенний вокзал.
Вероятно, мой поезд столкнулся
и сошёл безответственно с рельс.
Хорошо, что я с ним разминулся,
оттого и цветёт эдельвейс
в пустыре беспокойного счастья
на пригорке туманной зари,
где в окно мне беззлобно ненастье
всё дубасит ветвями любви.