На руинах башни Вавилонской
сел я и заплакал, как дитя,
собирая хрупкие обломки,
в пальцах их задумчиво вертя.
Так о чём я плакал в Междуречье? –
Тигр мне не отец, Евфрат – не брат –
я грустил о той единой речи,
где любой любому был бы рад.
Но, не зная броду, лезли в реку,
пёрли на рожон и в небеса
гордые смешные человеки –
и Господь рассеял голоса.
Тяжко, коль слова твои – полова.
Но дождусь: сквозь шепот или крик
назовёт всечеловечье слово
всякий сущий на земле язык.