Гавань Зурбагана была тесна, восхитительно грязна, пыльна и пестра; в полукруге остроконечных, розовой черепицы, крыш, у каменной набережной теснилась плавучая, над раскаленными палубами, заросль мачт; здесь, как гигантские пузыри, хлопали, набирая ветер, огромные паруса; змеились вымпелы; сотни медных босых ног толклись вокруг аппетитных лавок с горячей похлебкой, лепешками, рагу, пирогами, фруктами, синими матросскими тельниками и всем, что нужно бедному моряку в часы веселья, голода и работы.
("Зурбаганский стрелок" А. Грин)
Пыльная.
Переполненная говором инаковых языков.
Вавилонский осколок,
Глаз слепящий пестротою одежд и судеб.
Ежеминутно переходящая от щенячьих надежд
До в дребезги битой посуды.
Приютившая сброд человеческий и корабельный.
Визг торговок и лязг поножовщин
взявшей себе в колыбельные.
Перемешавшая запахи специй, вонь нечистот,
Бриз морской в аромат жажды странствий.
Ворожащая глупым юнцам,
Что увидят другие пространства,
Гладь морскую, пучины, непонятных людей
Цвета меди…
утаив, что пути их густо сдобрены смертью.
Обожженные солнцем, просоленные штормом
Паруса раздувались, змеились вымпелы.
Кто-то долю земную
На пути морские зыбкие выменял.
И скрывалась гавань за горизонтом
Тесная, пыльная.
И стихал ее гул, ее шепот:
Приходи, если будет, что выменять.
А не будет, поплачем, утешимся подаянием.
Пока смерть не взяла
возвращайся. так сладки свидания
мимолетные, скорые,
без надежды опять повториться.
Соль скитаний – в толпе разноликой, чужой
Обнаружить знакомые лица.