В непривычной ломоте, как в стоне, распахнуты веки,
Звук из горла не льется - под пальцами тело звучит.
Сбились в кучу листы, кольца, мысли и обереги,
И поломаны напрочь ворота, мечи и щиты.
Тихо дремлет в шелках, позабыта от нежности, арфа,
Не проснется струна на растянутом белом крыле.
Вместо арфы поёт под руками изласканный шрамами варвар,
Вдруг дошедший до звука, принесший с собою борей.
В ветре севера снег примерзает к печальны ресницам,
Пробирается в ребра, вгрызаясь в поющую плоть.
Леденеет рука - пальцы, ломкие южные птицы...
Только песня не смолкнет под ветром, но вплавится в злость:
Разогреть, разыграть, растопить до подтаявшей корки,
И дождаться весны, когда с треском ломается лёд,
В губы льдинку поймать и вдохнуть свежий воздух приморский,
Проводив всю мелодию в новый безумный поход.