Садись и слушай сказку про купцов
умелых и достойных молодцов,
которые стяжали славу мира
в делах своих, кому была Пальмира
как мать родна щедра на чудеса,
кого от бед хранили небеса,
кто докой был в вопросах ловли
ветров попутных для торговли.
Итак, начнём историю скорей.
Давным давно жил отрок Елисей
и у него мечта была одна,
чтоб Родина на яства не бедна,
чтобы в портах её судов флотилия
с товарами для рога изобилия.
Мальчишка рос, учился и мужал,
в торговле славу громкую стяжал,
родил сынов. Отцу не прекословя
они и сами двинули в торговлю.
Семейный бизнес приносил доход.
Был куплен не единый пароход.
Но это всё не сказочка покуда.
Известно ведь, нет сказок-то без чуда.
На берегах седой реки ворчливой,
мистически-загадочной Невы
жил в пору ту, что вспоминаем мы
старик отшельник. Дом с плакучей ивой,
амбар, сарай, поленница для дров -
приют не щедр, но в целом не суров.
В округе шла молва, что он Колдун.
Его боялся местный люд рабочий.
Базлали мол, до девок он охочий.
И, хоть старик, а тот ещё шалун.
Другим в его года не до невест,
видать старик — из чужестранных мест.
А впрочем, что? Ну жил себе и жил,
с приказчиком купеческим дружил.
Бывает сядут выпить в вечеру,
не описать умелому перу.
Силён был телом, духом не простак.
И вот однажды приключилось так:
Отправился купить себе вина.
Дорога не близка и не длинна,
сентябрь, горел закат над миром алый.
На Биржевом, где винные подвалы,
увидел деву, что бела челом.
Невинна горлица и с заповедным злом
знакомств коротких, видно, не свила.
Но в жестах и повадками смела,
ишь, взгляд блистает словно бы огонь,
в вот, поди, её чертовку тронь.
Колдун влюбился. Так бывает. Что ж.
Не скажешь Купидону: «Не тревожь».
Но тут со склада выглянул купец,
она его узрела и конец.
Влюбилась тоже, только вот в купца
красавца, работягу, молодца.
И что с того, что он семейный муж
с детишками от жёнушки к тому ж.
Из всех новооткрытых пирамид,
любовная страшней чем менингит.
Смекнул старик, что ускользнул улов
в потоке бурном, чьё прозвание LOVE.
И видел, что купцу-то не рожна
любовь такая даром не нужна.
Но кольцами его сдавив обида,
шептала: «Им любовь твоя разбита,
пускай его пронзит любовный яд,
лишь он поймает девы юной взгляд».
И прошептав пророчество, ушёл.
Не знамо нам, где он покой нашёл,
но старый дом на берегу Невы
дурную славу носит. И, увы,
пророчество достигло адресата,
пусть той беды бедняге и не надо.
Да и кому нужна она — Любовь.
Отравит мысли, взбаламутит кровь,
внесёт разлад туда, где мир царит.
И этот мир в огне её сгорит.
Но вот скрестились взгляды и внезапно,
как всполох молний рвущий ткань чудес,
в душе купца и девы безвозвратно,
посеял семя страсти старый Бес.
В ту пору, я скажу не утая,
страна жила как будто в лихорадке.
Устоев обрывая якоря
гудел народ на лихоимство падкий.
В семье купца случившийся конфуз
привёл к весьма трагичному финалу,
но мы не станем этот тяжкий груз
живописать в подробностях. Немало
минуло дней с тех пор в России.
Сменилось много грозных, страшных лет.
Страна и посейчас всё ждёт мессии,
которого пока и следа нет.
Купец уехал с суженой в Европу.
Открыл во Франции парижский филиал.
Он умер уж давно, но к гробу
никто из клана роз не возлагал.
Давно слизнули с царственного града
следы фамилий славных времена.
А всё ещё страна не знает лада.
Но древние живучи имена.
И вот в подвалах бывшей винокурни
открылся бар, где вина подают.
И слышал я, на рынке бают дурни:
«Дух Елисеевых витает тут».
И всяк вина отведавший признает,
что в месте том сей дух не истребим.
Незримо в баре меж столов витает
купец, что девой юною любим.
Я сам туда заглядывал под вечер,
и у окошка в кресле пил вино.
И всё казалось мне, вот-вот и встречу
всех тех, кто тут прошёл давным давно.