Блуд, глупость и корысть средь вожделений скрытных,
И тело, и душа, охочие до тьмы;
Как нищий кормит вшей, вскормили совесть мы:
Не избежать её укусов ненасытных.
Об отпущении грехов мольба невнятна,
Но тем упорнее в грехах дурная прыть,
Когда влечёт нас грязь и невозможно смыть
Слезами скверными в нас въевшиеся пятна.
Мы на подушке зла лежим до одуренья;
Нас плавит Сатана, алхимик Трисмегист;
Был благородный наш металл когда-то чист,
Тем омерзительней из тигля испаренья.
На нитках дьявольских мы все марионетки;
Ад приближается к нам с каждым днём на шаг,
Но прелести свои нам предлагает мрак
И тени смрадные, лукавые соседки.
Как нищий блудодей – грудь старой потаскухи,
Мы тискаем тайком с пелёнок до седин,
Наш полувысохший, поблёкший апельсин,
Поруганную жизнь, к последним всхлипам глухи.
Наш разрушая мозг своим переполохом,
Глистами скользкими там демоны кишат,
И в наши лёгкие, где кашляющий чад,
Невидимая смерть нисходит с каждым вздохом.
Кровопролитием, насильем и поджогом
Не расписали мы канву своих судеб
Лишь потому, что свой телесный ценит склеп
Трусливая душа, не склонная к тревогам.
Зато среди прыжков звериных и наскоков
Средь коршунов, пантер, шакалов и гиен
В зоологическом саду, где тщетен плен
Для человеческих отвратнейших пороков,
Есть чудище одно, угроза вековая
Всю землю захватить и учинить разор,
Как будто некому давать ему отпор;
Проглотит целый мир вот-вот оно, зевая;
Зовётся скукою оно – вампир верховный,
Что бредит казнями повсюду на земле,
Ты узнаёшь его в затяжках наргиле,
Читатель-лицемер, мой ближний, брат мой кровный.