Вечер лопнул по шву, выплеснулся грозой –
Замирай, становись дыханием мокрых стен.
Или гулко шагай, держа разноцветный зонт
Полукруглым щитом в грохочущей темноте.
Расцветает у фонарей водяная взвесь,
Стрелки молнии скулам улиц меняют масть.
Если где-то возможно родиться, то только здесь,
Чтобы после никто не знал над тобой власть:
На любом пейзаже всесильной твоей рукой
Обозначены след подошвы и россыпь брызг.
Ты глотаешь ливень, как тёплое молоко,
И глядишь, как струится краска с мольберта вниз.
Только там, где плывёт облаков золотистый пух,
Где забрызгал рассвет ткань твоего холста,
Ты роняешь вздох, не спеша переводишь дух,
По слогам вынимаешь слова из немого рта.
И с большим Петербургом вместе читаешь вслух.
И целует бездна край твоего зонта.