Петр Никанорыч Орлов всю жизнь работал трактористом, на здоровье не жаловался, жил в деревне, и в город ездил по особому случаю. Но однажды с ним случился недуг, с которым он самостоятельно справиться не мог. И пришлось ему обратиться в поликлинику. Оттуда его естественно направили в больницу на обследование. Врачам он никогда не доверял, и поэтому о каждом назначение допрашивал медсестер: что это, как это и куда это запихнуть.
Уставший от уколов, таблеток и клизм, Никанорыч коротал очередной вечер, моля Бога, чтобы это скорее всё закончилось. В палату зашла медсестра и раздала баночки на анализы. Ложась спать Никанорыч нечаянно ногой задел баночку, стоящую под кроватью. Она покатилась и достигла середины палаты. Кряхтя, Никанорыч поднял её и хотел поставить на место. Но вдруг взгляд его застыл. Никанорыч долго сидел и изучал баночку из-под майонеза. Немного погодя он лёг, потом встал, опять лёг, снова встал. Никанорычу не спалось, в голове появились разные мысли. Он вскочил, стал листать старые газеты и журналы, что-то выписывал, высчитывал, чертил какие-то квадратики, стрелочки, даты. Немного успокоившись, Никанорыч лёг, но мысль, посетившая его, не давала покоя.
"А вдруг, чем чёрт не шутит" - думал он.
"Надо же, сколько на свете живу, а на фамилию свою внимания не обращал. Не фамилия, а полет птицы... Орлов!" - Никанорыч повернулся с боку на бок. Надежда росла. "Точно он из этих, из графьёв, потомок так сказать ихний, нечаянно обломившейся сук родословного древа. И кровь у него особенная, благородная. Так сказать, голубая." - сделал вывод Никанорыч.
"Сколько нас таких осталось" - наполнившись гордостью за своё новое происхождение, думал он. "Надо же, ещё вчера был трактористом, а завтра проснусь графом. Что изволите сударь?"
Никанорыч затих, полежал, но новая мысль сорвала его с кровати. "А почему собственно граф? Может быть лорд? Что из того, что лорды за границей. А сколько наших тогда сигануло, в революцию-то. Пооставляли младенце по всей России, а сами за бугор. И вот лежит теперь какой-нибудь лордишко на смертном одре, а лекари ему: "Кровь надобно сменить сэр". А крови-то и нет в его королевстве... В России вся осталась. Вот теперь и ищут отпрысков. И ведь найдут. Вон по телику кажут , 50-60 лет не виделись, найдут хоть и за границей. Да, не зря меня так тщательно исследуют. Сердце два раза проверяли, органы там всякие через телевизор смотрели, скелет по косточкам весь разобрали. А анализов сколько? Вон у Кольки-огольца кровь только из пальца и то один раз, а у меня чуть ли не из-под ногтей. Всё гены сравнивают, родство ищут , берегут. Думать надо, особа голубых кровей" — сердце у него забилось быстрее, дыхание участилось, он наполнился гордостью, и грудь расширилась так, что казалось мало кровати. Никанорычу казалось, что он стал весомее, значительнее. Так продолжалось минут десять. Вдруг его сердце замерло, дыхание остановилась, и грудь впала обратно. Новая мысль сорвала Никанорыча с кровати.
"Не может быть. Как же я сразу не догадался. Ведь всё уже доказано и гены отыскались. А утром у него заберут больше половины его царской крови, оставят только, чтоб дышать можно было и кровь эту продадут за границу и денежки конечно себе в карман. Не дождутся!" - "лорд" забегал по палате, роняя всё на своём пути. Послышались недовольные голоса. "Дайте поспать" - забурчал Колька.
"Вам бы только спать. Тут можно сказать дело государственной важности, скоро всю Россию по каплям продадут, а они всё спят" — Никанорыч что-то писал. Запечатав конверт, он аккуратно вывел адрес: Москва, Кремль, Президенту.
За беготней и суетой наступило утро. Больные постепенно просыпались, уходили сдавать анализы. В палате оставался один Никанорыч. Санитарка, моющая полы заметила: "Никанорыч, чего не сдаёшь анализы, опоздаешь".
"Его величество" сидел на кровати и не меняя позы возвестил: "С самим говорить буду". Ничего не понявшая санитарка, махнула рукой и ушла. После завтрака палата вновь заполнилась людьми. Никанорыч сидел с гордо поднятой головой и глядел в одну точку. Создавалось впечатление, что он не дышит. Наконец пришёл врач: "Что вы, Орлов, анализы не сдаёте?" Орлов величаво встал и высказал все свои предположения: и про графа, и про лорда, и про врачей-оборотней, которые продадут его анализ за границу.
"Вот" — он потряс конвертом — "У меня тут всё предусмотрено". Наступила пауза. Неизвестно сколько бы она длилась, но Никанорыч не выдержал: "Ладно, я согласен сдать анализ, но только под расписку и только россиянам". Первым из ступора вышел врач: "Орлов, а почему вы решили, что россиянам нужен ваш анализ?"
Никанорыч схватил баночку, сунул под нос врачу и ехидно спросил: "Тогда зачем вам столько много крови?"
Врач повертел баночку, прочитал надпись: 7 палата Орлов П.Н. общий анализ крови. Тут ему объяснили, что видимо в спешке медсестра приклеила не ту бумажку. Поняв всё и устыдившись, Никанорыч рухнул на кровать. Ему сделали успокоительный укол, напоили чаем, заменили баночку. Спал он до следущего утра. Но к Никанорычу относятся все уважительно. Иногда кто-нибудь заглянет в палату и скажет: "Граф Орлов извольте на укол". Если Никанорыч утром долго спит, а проснувшись спросит, что было на завтрак, ему дружно отвечают: "Овсянка, сэр"