небо, рожденное в окне и двери, совокупленное с солнцем уплывает
плывет и старуха, кричащая улице мат и всякую пошлость
улица неподвижна
кошка крадется
небо краснеет, загораясь бенгальскими огнями, фотоаппарат выключается и просит не делать снимок
зачем, лучше просто насладиться моментом и уйти спать и плакать
я ловлю отражение улицы в свои руки и в руки объектива
руки объектива дрожат, как и мои, как и отражение
дрожит и вся улица
кошка убегает
она жалобно просит меня о помощи, она впервые видит мир таким, какой он есть
с закрытыми дверьми, кричащими тварями, красным от стыда небом и мной, фотографирующим красные участки тела неба
я жгу свой фотоаппарат и кормлю кошку
объектив тем временем впечатлен
он в восторге от происходящего
не нужно обработки
эти фото станут непременно самыми лучшими
кошка все еще не понимает, откуда крик
это орет не старуха, она давно мертва, еще в прошлой четверти пятого месяца лунного календаря по старому стилю
это орет объектив, доживающий свой век
пленка жжет ему бока и давит на виски
стекло накаляется и ухудщает обзор
кошка шипит на костер
костер шипит на кошку
и вот объектив, утонувший в огне, видит небо ярче тысячи солнц и прозрачней всех стеклопакетов
пленку прожигает стыд неба, потерявшего всякую красоту
но он все еще видит небо и слезится пластмассой, но не от того, что так и не увидел кошку
он увидел изнанку меня и изнанку неба
и свою в том числе
кошка засыпает
я назвал свою кошку кошкой
я назвал свою кошку кошкой
я назвал свою кошку кошкой
мертвая старуха грозит мне пальцем
а небо сдохло
небу хорошо, как и объективу
я чиню фотоаппарат
кошка мурлычет от удовольствия.