У нас к врачам в больнице давка,
А я в Италию хотел.
Была нужна для визы справка,
Что я чесоткой не болел.
Жена сказала: - В шкафе чёрном
Ищи, - брал восемь лет назад,
Когда убийцей-шкуродёром,
Пошёл на мясокомбинат…
Ничто в квартирах не хранится
Так бережно, как всякий хлам,
В надежде, что он пригодится,
Когда-нибудь быть может нам.
Чего же только не хватало
В том чёрном стареньком шкафу:
Два от «Газона» стоп-сигнала,
Три босоножка на меху.
Почётных грамот пятилеток
От деда, что сейчас в Раю,
Два пузырька, без этикеток
И бабкин пластырь к мозолю.
Платок ажурный Оренбургский,
Разделан молью под узор,
Бюстгальтер, лопнувший, был узкий,
Какой-то с трактора прибор.
Из «Камасутры» секс-картинка,
Чек на сардельки из кафе,
Шнурок от левого ботинка,
В губной помаде галифе.
Нашёл пружину от кушетки,
Ментов о штрафе протокол,
Под пузырьком, без этикетки,
Мне, справку нужную нашёл.
Она неплохо сохранилась,
Хоть пузырёк тот протекал,
Всё то, что важно, проявилось,
Не важное, - как кот слизал.
Работник, оформлявший визу,
Глаза в недоуменье тёр,
Читая справку сверху, книзу:
«…не б…лел …чесоткой… шкуродёр…»
С такою справкою, без блата,
Признаюсь, был я нарасхват…
Забрали с мясокомбината
В налоговой системы штат.
Я ржал, как лошадь от уморы,
От смеха лопнули штаны,
Ведь оказалось, шкуродёры,
Во многих отраслях нужны…
Желанье ехать в Рим отбито,
Чтоб там глазеть, как ротозей,
Отечественного я быта,
Открыл со шкафом свой музей.