Время стеариновой каплей наползает на «ты»
и застывает. Пространство густеет до пустоты,
до отсутствия окон, лампы и того, кто сидит в углу,
того, кто уже не отбрасывает тень на полу,
потому что тень истёрлась, как штаны на коленях,
превратилась в пыль или звук или в стопку поленьев
в чьем-то дворе, где кукушка из старых ходиков
думает, что показывает время, это вроде как
собака в будке уверена, что сторожит будку,
охотник думает — это он убивает утку.
Пуля в утке и время в кукушке это «рубашка»
карты пустой. Ещё не стих, но уже не бумажка.
И время везде и всюду есть сплошное «однажды»
в форме мыльного пузыря или шара. И каждый
кадр, миг есть просто селфи времени на фоне тебя,
а точнее, того чем ты был до того, как скребя,
память, стал белым снегом, терпким вином или цаплей,
до времени, что застыло стеариновой каплей...