Мы гуляли в самоволке –
хоть бы кошку отъе*ли!
Зарыдали – аж на Волге
отозвались корабли!
Нашей Родине служенье
ненормальный дало крен.
То ли мы подразделенье,
то ли мы уже гарем.
За забором лопушок
в сговоре с солдатами.
Звездюлей туда мешок
мы уже запрятали.
Я майору отказала,
а полковнику дала.
Это скука повязала
на интимные дела.
Приходила к нам когда-то
Шурочка Забродина.
Ах, п**да ее, ребята,
нам была как Родина!
Про армейские невзгоды
я бы зря не привирал.
Х** солдату – воевода,
самоволка – генерал.
Нам не надо новобранцев
не из тюрем, не из зон.
И без этих п*здорванцев
обойдется гарнизон.
У майора Сидоренко
дрючат бабу по ночам.
Он ее сдает в аренду
гарнизонный *бачам.
У полковника Чистова
жизнь пошла за перевал.
Х** всегда на пол-шестого,
он свое отвоевал.
Пропадают по неделе
наши в армии года.
Неужели тут бордели
не откроют никогда?
На казарменной постели
мы недолго погрустим.
Неужели мы потери
ни *уя не возместим.
Возле штаба ПВО
голубые ёлки.
А у милого мово
на х*ю наколки.
Я присягу не нарушу,
на волне не потону.
В Бога, дьявола и душу
до свободы дотяну.
У меня был энурез,
а теперь я хлеборез.
И сношаюсь втихую
с нашей поварихою.
Жопы голые в дыму,
это не в Освенциме.
Это – армия и мы
в бане с полотенцами.
Мы Америку пасём
у реки Тунгуски.
У тунгуса х** сосём
в качестве закуски.
У меня военный китель.
Дама, х*ю не хотите ль?
Он красив и влюбчив,
чувственный – как Тютчев!
Мы с военными лизались,
оставляли нАлизы.
В диспансере оказались,
подвели анализы.
Прикемарил я в овражке,
как в лесу колодина.
Обспускал трусы и ляжки –
мне приснилась родина.
Тяжело у нас без женщин,
тяжело у нас без дам.
Я с товарищем повенчан,
я товарища не сдам.
Как-то вечером зловещим
мы е*али рекрута.
В этом царствии без женщин
пали ниже некуда.
Это что за вонь во мраке,
от которой всё бежит?
Это жопа цвета хаки
незарытая лежит.
Были мы вчера курсанты
ё*аные в сраки.
А теперь мы лейтенанты,
грозные вояки.
Нас е*али, мы е*али –
вышло послабление.
Совершим в солдатской бане
х*еомовение.
Наша армия не хлам,
у неё — законы.
Но таким порой козлам
вешают погоны!
Загрузил один урод
нас не ратной ношей.
Ты б закрыл е*аный рот,
господин хороший!
Сорок лет я отслужил
и оружие сложил.
По утрам чешу в паху я
и живу теперь без ***.
Два литёхи и старлей
как-то сели на «Харлей».
И чертили ребусы,
распугав троллейбусы.
Мы гуляли в Бузулуке,
видим – хочет женщина.
Отъе*ли её, подлюки:
мы же, *ля, военщина.
У меня программка есть
индивидуальная.
Ну-ка на *уй, милка, лезь,
нынче ты дневальная.
Ты не пей, товарищ ротный,
с нами нехорошими.
И без водки, пидор потный,
зае*ал дебошами.
Мы не ротные дубы,
мы не в ту породу.
Нам от Бога до «губы»
три минуты ходу.
Мы не снайперу попали
на прицел оптический.
Нам семь суток припаяли
вахты гауптической.
Срок солдатский долог,
тяжело без тёлок.
Были мы, в натуре,
и в комендатуре.
Повели в комендатуру
нас роднее, чем родных.
Показали нам культуру
отношений уставных.
Ездят, морды кирпичами,
дяди по Арбату.
И тягают тягачами
пи*дюля солдату.
Снова запил от тоски
прапор Семичастный.
Третью ночь е*ёт мозги
месяц этот ясный.
Тут у нас не без Бермуд
в море Беспредела.
Не один на нас «хомут»
Родина надела.
Коль ты, парень, нерадив,
залудит тебе комдив.
Если из южан ты,
зае*ут сержанты.
Мы работали, старались,
не были загульными.
Да чего-то вот подрались
с суками патрульными.
Трудно в армии, однако,
всюду е*ля и борьба.
Как зубастая собака
гарнизонная судьба.
Завалил патруль в кабак,
мы его просили?
Три часа, как от собак,
ноги уносили!
Если близится парад,
то пиры в Кремле, *ля.
А солдату в аккурат
на полгода е*ля.
Мы гуляли в Бузулуке,
о*уели от тоски.
Ни одной е*ливой суки,
чтоб понюхала носки.
Мы гуляем в Бузулуке,
на х*ю висит шеврон.
А голодные – как суки,
хоть устраивай погром.
Мы гуляем в Бузулуке,
на х*ю висит шеврон.
А в мудах такие муки –
хоть б*ядей катай шаром.
Мы гуляем в Бузулуке,
если только не сольём –
наши, *ля, башибузуки
разнесут весь батальон.
Нас упрятали в леса
и вокруг ни бабы!
Нам одну на полчаса
заманить хотя бы!
По штабам несется хруст,
над Москвой кружится Руст.
Падают папахи,
оборона в страхе.
Спят военные без чувств,
над Москвою кружит Руст.
Надо, на *уй, Патриарху
заказать Сорокоуст.
(продолжение есть)