Застыв от вороха обид и дивных сказок,
С рукой опущенной и сострадания гримасой,
Я говорю привет, лицу печально-фамильярному,
Тому, что с фотографии следит глазами наглыми.
Каким бы ни был день, куда бы не спешила,
Повсюду его тень, как в душу шилом,
И крутит против часовой, заводит механизм.
А мне лишь в удовольствие такой вот мазохизм.
Беру я в руки надпись недвусмысленно,
Ту что писалась долго и так искренне,
Впадаю в сумасшествие и таю на глазах,
Бывает, эта боль с улыбкой на устах.
И рукописи не горят печатные,
Лишь в голове моей погибли, безвозвратные.
По коням, в путь с убитым настроением.
Я просыпаюсь не от звука, от горения.
Жевать и проглотить слова холодные,
Желания убила, но до любви голодная.
Скопилось много слов на дне тетрадей,
Пыталась рассказать, но так не надо.
Не надо им читать мои признания,
Ведь жадные до чувств, уйдут в скитания.
И поиски, уже по правде, ведомых,
Испытанных эмоций, сердцу преданных.
Будильник, кофе, сигарета, фотография.
Привет-пока, лицо с улыбкой хитрой, моя гарпия.