(укрупнённый 6-й фрагмент Лондонской Главы (роман "Миледи и все, все, все"...)
(предыдущий фрагмент: "5. Достиг Вас, ибо волка кормят ноги"
http://www.stihi.ru/2015/06/27/3525)
...ЧуднА не то в чужом, не то в родном,
История своим нас полотном,
добро, коль позабавит не до шока.
Далёкое не значит что планктон,
однако же к нему (не с двух сторон)
сегодня умозрительна дорога.
Преданье о чужой любви старо,
однако интерес несёт без срока…
…Разборчивы в красе и в остальном,
На Генриетту глядя (зубы скаля,
на мужа-короля, что был рогат),
задумаемся, что ж жена за краля?..
…С каких глубин древнейших засверкали
красотки, возводя матриархат?
Породой женской долгими веками
любУются мужчины или в лад
бранЯт друг друга, вывернув всё в мат,
и тут уж бабы не без нареканий.
Нас женщины и радуют, и злят.
Кого-то привлекает мЫмра в теле,
кого – святАя – вне кадастра зад.
...Когда бы все харизмой мы владели,
всем – благодать. Но… шансы нас разнят…
…Лет ранней хрупкой юности для девы
достаточно, чтоб остро осознать:
даст шанс ей внешность выйти в королевы,
иль прОсто станет мамкою дебелой
она для семерых своих козлят…
а вовсе не красОткой, в танце первой…
О дамском роде спросим напролом.
Меж рыцарем колеблясь и мурлом,
то в жалком окружении, то в пышном,
чем дамский род бывает окрылён,
а чем обескуражен и обижен?
Евангелие иль «Декамерон»?..
Что дорого принцессам всех времён?
Принцессы любят роскошь с блеском рыжим,
духи, что нюхал сам Тутанхамон,
и льнут к очаровательным парнишам
без аристократических имён
(притом, что не у каждой мозг умён,
а уровень потребностей не снижен).
Отдушкой одурманен, изумлён,
завистников хор должен быть пристыжен.
Зад тощий пышным платьем округлён.
Огромный бриллиантовый кулон
для платья к балу – атрибут престижа.
Как все, принцессы счАстья ждут. Интриг же –
и тАк тьма для гулён и не гулён…
…У юной Генриетты был в Париже
возлюбленный – граф де Ла Рош-Гюйон.
Рок схОду б их «спалил», но не спалИл же…
...Невзгодами граф не был огрублён.
Принцесса по взаимности всё ближе
сходилась с ним, счастливая. Не лишне
добавить, что граф первым стал влюблён.
Но жаль, он – не Стюарт и не Бурбон.
Зато красив был внешне от рожденья.
Мир светится в любовных отраженьях,
но сплетен-слухов в нём кипит бульон…
…Принцесса – жертва сплЕтен оглашенных?
Репьём цепляясь к тем, кем ослеплён,
мир, обсуждая мезальянс блаженных,
безудержно включал воображенье.
Граф в адюльтере, мол, не салабон,
в её алькове справил новоселье,
о чём не в курсе брат её Бурбон
(позор сестры – для трона потрясенье)!
В вине утопят зависть, как в бассейне,
но сами ж и дают ей воскресенье
завистники – хрычи и огольцы.
О шашнях слухи ходят и доселе.
От сплЕтен – пошлый смех, и с Эхом – цирк…
В мошонке графа яйца аж просели!
Зашло бы с ним у девы до постели,
да так, что явно б кОсти захрустели
(в любви флюиды – лучшие гонцы)!
Смогла б принцесса спрятать все концы…
Но в ней все кладовые и ларцы
накопленного счастья оскудели,
когда её Армана подлецы
проткнули шпагой. И не на дуэли.
Убийство на заказ – пик всей затеи.
Придя за графом из засады в дом
и зная, что граф зря самонадеян,
в рай Смерть ему была поводырём.
Стал Тенью тот, кто цвёл в уютном теле.
Само собой, принцесса не при нём.
Пусть мысли – ужас ночью, дебри – днём,
но как бы Генриетту ни задели,
ей – жИть, не убиваясь из-за Тени,
не связываясь с царством привидений.
В ПарИже юность, в Лондоне приём,
жизнь во дворцах столицы и предместий…
Шли годы: к королеве от невесты…
Тоскующей мы слёзы не утрём,
но и поймЁм её, найдя средь бестий.
Сестра Луи Тринадцатого к трём
годам тоски прибавила злость к лести.
Ну, ни одИн поклонник не ядрён
до полной в нём гармонии сторон!
Поднявшись от тоски к жестокой мести,
успевши оседлать английский трон,
себе призналась Генриетта: вместе
с супругом ей альков – не сексодром.
Жди Счастья хоть глазами, хоть нутром –
не будет ни абстрактно, ни конкретно
от Счастья ни ответа, ни привета.
Чтоб честь стеречь, к чему ходить в дозор?!
Но бредя адюльтером, Генриетта
задумчиво задерживала взор
на ярком Бекингеме. Джордж – позёр,
но впрямь неотразим зимой и летом.
Смущалась королева всякий раз,
когда у глаз самца был повод-случай
вниманием польстИть ей. Нет, не пучил
он на неё глаз нагло, но экстаз,
который не рассчитан на отказ,
читался в них всё чаще, глубже, лучше.
Досада сердце дамы жгла весьма:
«Будь инициативен! Ну, не клЮч же
от сердца своего вручу сама»! –
ей оставалось сетовать безмолвно.
Подстёгивать самца вслух не резонно…
Отсутствие амурных дел за год,
отсутствие интимных потрясений
для женщины обидней, чем залёт!
Однако, вопреки всем опасеньям,
форсировал события сам лорд.
Он тоже был не чужд финтам постельным.
Чувств недержанье – это ж не понос…
Пред балом как-то в день её рожденья
он щедро ей в подарок преподнёс
сапфировое чудо-ожерелье
и сразу при свидетелях – под нос:
– Без вашего величества жирЕл я,
а нынче будет всё наоборот.
Всё лучшее – для вас! Оранжерея
сапфировых цветов! И чья же шея,
помимо вашей, блеск их заберёт?!
Носите, от фиалок хорошея.
Теперь свои сомненья я рассеял.
– Возьмите взад и дУмайте вперёд!
Безумство трат! С ума сошли, милорд! –
зардевшись, королева отстранилась.
– Упрёки в этом – камень в огород,
похоже, только в мОй? Я впал в немилость?
Не жУть какую вам даю из рук…
– Такое расточительство – недуг!
У вас, чай самоцветов не сундук!
И как воспримут ваше подношенье
супруга ваша, да и мой супруг?!
Да без упрёков и без тормошенья
жена вас полоснёт наотмашь всеми
ногтЯми, «жуть» на мне увидев вдруг!..
(продолжение в http://www.stihi.ru/2015/07/03/8375)