смотри, мы стоим на мосту. миллиарды софитов разом слепят глаза.
твоих запутанных волос волшебство мечется в поисках завязать
или быть завязанными жгутом на слабой шее моей, кадык
имена твои, Клементина, в объятиях приютил.
но теперь пора отвыкать от них.
среди очеловеченных не пристало просить восхищения лавин, ни пошлого love, ни лавр,— извечный закон гласит.
я сам сотню раз возглавлял список тех,кто больно уж был не прав.
так, прочь из моей головы! катись кувырком.
на дно реки — камушком. лежи там бочком, ничком.
обрастай илом болотным, мхом.
становясь Гнилым Ташлычком.
смотри, мы стоим на мосту. на канистру бензина, спичечный коробок.
следи за движением рук.
носящая роженицей неординарный ум — так предвидь итог.
вали из моей головы поспешно,срочно! распихивая тряпки цветастые по углам.
ходившая йогом подпольным по иглам да по углям.
сравнять бы тебя с землей, от значимости к нулям.
с собой забери пароли, явки,
гудки короткие, письма длинные, общие адреса.
волос синеву/зеленцу/рыжеватость, резкий тон, на кухне фальшиво поющие голоса
друзей, альбом the Doors, две ложки сахара в чёрном чае, томик Альбера Камю,— сгинуть молю, будто его Чуму.
ты правда думаешь, мне легко стирать тебя ластиком небытия?
из костного мозга, легких, мембран, из каждой вены.
беспамятство — мой удел,а сердце — дуршлаг, дыра.
О,Клеменс! Куда же бескрайняя (с)нежность бесследно делась, к какому обрыву нас привела?
в безвременье мне застыть фигуркою довелось
бесплотной, странной, почти незримой.
смотри, мы лежим на льду. над нами горит пожар. под нами плавится лед и тает,тает,тает...
ты кажешься, мне красивой,
холодной,как истукан.
обрис твой далекий, но знаю мы были ближе гораздо
в одной из возможных жизней.
ты рисовала китов.весной китобойный флот нещадно глумился над ними.
мы плыли пингвинами, родством соединимы, на бригантине,
ты отказавшись от неуютного тела, выбрала стать дельфином.
а после сидя на отвесной крыше жевали сладкие апельсины,
ты как всегда покупала фрукты под цвет волос.
хохоча, утверждала,что я похож на депутатского сына или
инквизитора, что ты сама напросилась бы пламенем в мой костер.
избегающая мечетей, не посещающая костел.
затем нескончаемой лентой фильмы Полански, Дарона Аронофски запутались меж наших нервных клеток.
затем было лето,осень, весна, снова лето.
зимы не было. мы повстречавшись зимой — ее возводили в особый ранг.
теперь остается только пробел, никем незаполненный бланк.
в конце задыхаясь от невыносимости бытия, наведывался к врачам.
я умолял их убрать тебя, вырезать с мясом, в подарок оставив отвратный шрам.
и тогда ложась на кушетку, прощально сомкнув глаза,
ощутив прикосновение десятков лезвий,
я услышал твой тихий голос внутри себя:
"спрячь меня поглубже, туда куда они не полезут..."
© Аншель Мари