Шесть железных подошв истёр, шесть железных клинков сломал. На заре не гасил костёр, стороной обходил дома. В странной битве добра со злом (нет на деле добра и зла) всё закончилось; грянул гром - разбросал угольки-тела.
Все погибли - друзья, враги, пеплом стали в сырой земле.
Я ж очнулся совсем другим, через несколько тысяч лет.
Шёл, не помня своей беды, не ища от добра добра, сквозь горчащий и сизый дым, шёл от самого Ада врат. Всё, что сказано между строк отыскал на своём пути. Как отчаянья вышел срок - спас всех тех, кого смог спасти.
Цвёл драконий огонь в груди, жил нездешний покой в глазах. Снова шёл я - уже один, через горы, поля, леса. Шесть железных подошв истёр, шесть железных клинков сломал. По ночам я не жёг костёр, стороной обходил дома.
Были руки - теперь крыла, было сердце - а стал пожар. Ярость прочь из груди рвалась - научила огнём дышать. Стала кожа моя - металл, были зубы - теперь клыки. Месяц с юный с небес кивал: мол, лети от дорог людских.
Я летел между стрел дождя, над вершинами острых скал, зная: люди не пощадят. Но искал путь домой, искал.
Зелень листьев сменяла снег, и тоска-то светла была. Мне являлась она во сне и учила менять тела. Снова шёл я - уже один, через горы, поля, леса, меж пустынь и живых долин, меж чудес, что не описать.
Шесть железных клинков остры, шесть железных подошв крепки. На закате горят костры, в дом вхожу, да не жму руки.
Все надежды - в ладонях пыль, догорающая свеча. Очи веры - всегда слепы, о любви же честней молчать.
Я увижу свет в сотый раз. Снова месяц шепнёт: "лети". Но, на сколько хватает глаз, нет мне места - одни пути.
Снег и лёд принесли ветра, в сотый раз мир уснул, остыл... Где найду я тебя, мой край?
...Да и есть ли на свете ты?