все в полнейшем порядке, пап, жив, здоров, за меня не волнуйся.
ты когда-то оставил нас, как корабли оставляют ночью темный причал,
уехав в Москву. но я, не видев тебя 11 целых лет, не предавался грусти.
я каждый день воспринимал, словно новую песню. а в припевах - скучал.
песни шли своим чередом, ровным солдатским строем, текли рекой.
был обычный день, с дождем и градом, ливнем и радугой после,
и гитара моя, шестиструнная мать, прародитель всего, тоже пела со мной.
и никто и не думал вспоминать что-то грустное, кроме припевов. в них можно.
мы все выросли, папа, чаще думаем прежде чем сделать что-то.
бунт устраивать стало обычным делом, что уж тут скажешь?
мы боимся людей и выходим на улицу, будто бы на дикую охоту,
хладнокровны мы. убивать не способны, но равнодушием душим даже.
пап, я не виню тебя вовсе во всех несчастиях и наших бедах.
мы стали на голову выше себя, изменились в общении и внешне,
мы справляемся сами. но что-то колет в груди справа, когда вечером в среду,
я вспоминаю тебя, пап. и спасибо тебе говорю, за жизнь, конечно.