Догорает на небе закат.
Быть сегодня полной луне.
И привычный, маленький ад
Ожидает меня в темноте.
Стоит мне только лечь в кровать
И устало веки сомкнуть –
Не дано мне уснуть... Опять
Из углов наползает жуть.
И в сгустившемся мраке Ты.
И в глазах твоих вновь укор.
Ты взбираешься мне на грудь,
И садишься, и смотришь в упор.
Я впервые тебя увидал,
Возвращаясь со службы домой.
Плыл холодный белёсый туман
Над дорогой и тихой рекой.
На работе я очень устал,
А в тумане не видно ни зги.
Я, о камень, споткнувшись, упал.
Застонал, что-то колет виски…
Ты ладошкой касаешься лба,
А рука, словно лёд, холодна.
И склоняешься ближе к губам
Так прекрасна, грустна и бледна.
Вспоминается мне как зимой
Всё болтали о том старики,
Что является дева порой
На дороге у тихой реки.
В одеянии белом до пят,
Так красива, что не описать.
Душу путника схватит и в ад…
А единственный выход – бежать.
Я вскочил и рванул, что есть сил
От прекрасного призрака прочь.
И туманом мне вслед голос плыл:
«Я всего лишь хотела помочь…»
Я добрался домой без помех,
Но лишился покоя и сна.
В доме слышится женский смех,
Когда в небо восходит луна.
Бесполезны святая вода,
И молитвы, и маковый круг.
Я боюсь не дожить до утра,
Сердце бьётся и душит испуг.
Твои руки, как шёлк, нежны,
Я в плену их прозрачных чар.
Погружаюсь на дно, где сны
Превращаются вновь в кошмар.
* * *
Мара сходит с груди мертвеца,
И к концу уже близится ночь.
Тихо шепчет, касаясь лица:
«Я всего лишь хотела помочь…»