Заплесневевшие остатки радуги,
Мягко расположившиеся на моей груди,
Были мне весьма милы и мне улыбались
Своим расползающимся ртом.
Я их гладил, этих зверушек,
Мягко трогая ладонью,
Забывая на время свое одиночество,
То, как оно пляшет над моей вечностью,
То, как оно закидывает сети в мой омут,
Пытаясь исторгнуть тела погибших
Из недр моей памяти.
Слишком жалкие на вид, чтобы гордиться,
Эти остатки останутся для меня незабвенными,
Как памятники героям, как сами герои,
Как их родители. Мне будут вспоминаться их молодые годы,
Когда они еще могли ходить и даже бегать,
Прыгать, подпрыгивать. Мне нравится вспоминать,
Как они плачут над невозможностью своего существования,
Над невозможностью восторга внутри страдания.
Как прискорбно! Неужели гроза сыплет,
Хлещет, метет, только чтобы посыпать твою голову пеплом,
Только чтобы отыграться на твоих неудачных пируэтах,
Выпадах ноги, головы, шепота.