вчера я умерла.
бесшумно, аккуратно,
никого не трогая, спрятавшись за шторы.
не потревожив бога,
у него был перерыв на кофе.
не затевая спора.
к медведице тихонько постучавшись
в сизую берлогу,
не принимая морфий.
вонзила иглы в ребра. по одной.
с опаской, чтобы не оставить синяков на коже,
кровяных подтеков,
не пускать по стенам третьей положительной потоков.
осторожно.
открыли грудь, подняли ложку к небу
и съели,
не запив водой, не заедая коркой хлеба,
без остатка.
и чтобы не было так сладко
засыпали все раны солью из морей
с грядою кораблей
в придачу.
нет, я уже совсем не плачу.
ведь мертвецы не могут
с глаз своих пускать прозрачные росины.
и вместо слез,
искусственно красивых,
из мертвых глаз, скрывающих тревогу,
спадают лепестки увядших роз.