Наум:
- Нечистое, болезненное чувство
плоть поднимает, вот, она готова...
Да, знаю я, в начале было слово:
плодитесь, размножайтесь...
Но ко мне
какое отношение имеет
Адаму данное обетованье?
Я не подвластен Богу, с ним во сне
я не боролся, Он не повредил
меня нигде: я чист, как от рожденья...
Я от рожденья это обходил,
такой один - не будет продолженья,
тем более - такого.
Всё, что дышит,
работу позабыв, себя, предназначенье
своё, измучено влеченьем,
обнюхивает ноги и что выше,
как эти, на дороге...
Вот - искусство:
задетый когтем, переплёт телесный
рвать надвое - на части, на куски -
и ложно понятое половое чувство
переплести - и умереть с тоски,
когда закончится...
Финал, увы, известный.
Федул:
- Наум пошёл. На ум пошёл финал.
Ну, мы не циники. Мы ценим приближенье.
Значенье нежных слов. Прикосновенье...
как бы случайное... предложенный бокал.
И диск мелькает, солнечный иль лунный.
В глазах всё перевёрнуто вверх дном.
И Гэри Мур, кудесник среброструнный,
наяривает соло... Как огнём
одета женщина. Вот в этом состоянье,
увы, недолгом, - тесен интервал, -
ничем незамутнённое сознанье
сияет. Ты не этого искал?
Ведь это - тапас. Моего тепла,
и только моего, бывает мало...
вдвоём томиться... Крышку от котла
уже не раз срывало.
Покрывало,
с изнанки алое, лицом белым-бело.
Откинь его - там тело и тепло.
Наум:
- Слыхал я Ржевских. Пушкин... балалайка...
Всё вздор. Квартирная хозяйка
намедни заходила.
Федул:
- Что же - деньги?
И что же ты?
Наум:
- Сказал, заклад вернёшь.
Федул:
- Да, это будет мило.
Решиться бы...
Ну, с Богом! Жгу мосты.
Наум:
- Всё приготовил - муляжи, топор?
Бей крепче и наотмашь - по сих пор...
Федул:
- Последую разумному совету.
Ну, погнали!
Наум:
- Федул!
Федул:
- Ау?
Наум:
- Не трогай Лизавету.
Федул:
- Там поглядим. Под покрывало.
Наум:
- Vale.
24 мая 2015 г.