Сто тысяч жизней сжать в одну,
Впихнуть в себя сто тысяч судеб,
Кричать в запале: «Кто же судьи?»,
Кинжалом грудь себе проткнуть.
В Вероне гибнуть от любви,
Чтоб через день влюбиться снова
В Татьяну Ларину, в Ростову,
Стать Дездемоне визави.
И чувства с чувством воровать
Багдадского похлеще вора —
Не это ли мечта актера,
А остальное — трын-трава.
И пусть судачат, кто и с кем,
На пальцах пусть считают браки,
А мы, накинув наши фраки,
Вновь строим замки на песке.
И в них живем, покуда нас,
Морщинных, язвенных и слабых,
Не вознесет людская слава
На наш Олимп, на наш Парнас,
В энциклопедию «Кино»,
Где вы, перевернув страницу,
Найдете нас, и вмиг решиться
Кроссворд, заброшенный давно.