Мы шли с друзьями — три поэта,
Надежда вековой Руси.
Я шёл ползком, крича сонеты,
Валерий мне читал стихи.
На свежем снеге почему-то
Семён воспел: «Бегут ручьи»
И сделал мастерски не круто
Кульбит в соседние кусты.
На помощь кинулся Валера,
Теперь лежат они вдвоём.
Но я-то умный, я-то гений,
Не пью почти (пью, но тайком).
Мой разум сделал шаг налево,
А сам я, ниспадя об лёд,
Зачем-то вспомнил, что Есенин,
Как я «Шарманку» не споёт.
И вот, идя пингвиньим шагом,
Сжимая зуб свой в кулаке,
Я говорил Андрею: «Шняга»,
Он отвечал мне: «Вопреки».
Погрязнув в апо-фе-се-озе
(Ошибся малость на слога),
Сказал Семёну я: «Серьезность
В твоих стихах на ноль сошла».
А он ответил: «Пишу юмор»,
Самодовольно сделал шаг
И встретил лбом мои ботинки…
Ах, чёрт, я был в одних носках!
Харизматичный я, но смысл,
Если нога моя в бинтах?..
А к часу дня, нарушив мысли,
Пришли мне фото — ужас, страх:
Смотрел акулой с фотографий
Приспешник зла с пером в зубах.
Свисала колбаса со шкафа,
Застряло оливье в ушах.
И стыд пробрал меня до пуза,
И смысл дошёл моих седин:
Да, алкоголь поэту — муза,
Но безопасней мандарин.