ТВОРЧЕСКАЯ БИОГРАФИЯ
Виктор Малахов (Малахов Виктор Леонидович) родился в 1951 году в крупном промышленном центре Южного Урала – Челябинске. Детские воспоминания об этом родном городе легли в основу многих стихотворений:
«Послевоенная жилплощадь:
Каморка с дверью в коридор.
Моя, с колёсиками, лошадь
Несёт меня во весь опор!»
«О, моё детство звонкое! - с клопами,
С барачною житейской теснотой,
Храни меня от фраз высокопарных
И от велеречивости пустой!»
Сложное и бедное время моего детства, однако, ознаменовалось блестящими победами нашей страны в космосе. До сих пор я ясно ощущаю тот подъём, ту радость за свой народ, то чувство единства, которое в моей памяти соединилось с весенним обновлением природы, с голубизной чистого неба и яркими теплыми солнечными лучами.
«И это наше детство золотое / поздней назвал временем застоя!» Мать моя, Вера Владимировна, много работала (лифтёром, санитаркой, поваром, лаборанткой на заводе…). Она смогла вырастить и поставить на ноги троих детей (меня – старшего, сестру Людмилу и брата Юрия).
Отец же, Леонид Феофанович, работавший газоэлектросварщиком, рано пристрастившийся к спиртному, был плохим помощником моей матери, и, если честно, много сделал, чтобы отравить ей (и нам) радость жизни.
«Вот кабы знать, что всё идёт как надо!
(Мне это уяснилось, наконец)
Железное дыханье Танкограда
Вносил с собою в комнату отец.
В прожжённой робе сварщика, казалось,
Созвездья искр погасли не совсем.
И огоньки разъездов и вокзалов
Меня манили из уютных стен»
Мало что предвещало тогда моё будущее увлечение поэзией. Но всегда я ощущал себя не только отдельной личностью, но и полномочным представителем своего времени и, хотя это и звучит несколько высокопарно, народа.
«Я должен знать, каким я был тогда!
Дымами в небо целились заводы.
В громадных домнах плавилась руда.
И я под прокопчённым небосводом
Всё принимал буквально «на ура»,
Предпринимая дерзкие походы.
Мне скромная растительность двора
Казалась первозданною природой.
Двор заменял мне рощи и поля,
Кленовыми пропеллерами сыпал.
Раскачиваясь ветром, тополя
Играли роли самых первых скрипок».
Биография моя была вполне типичной для того времени: средняя школа и первая юношеская влюблённость, первые попытки выразить свои чувства в стихах. Не сумев разобраться в себе, я, тем не менее, сумел поступить с первой попытки в политехнический институт на весьма престижную (особенно сейчас) специальность «Математические и счётно-решающие приборы и устройства» (МСПУ), позднее преобразованную в ЭВМ. Но дилемма «физики или лирики» (точнее, «технари или гуманитарии») позднее ещё встанет передо мною со всею остротой. На старших курсах института я увлёкся туризмом и совершил два зимних лыжных похода по Южному и Северному Уралу. Романтика дальних дорог манила меня, и после окончания института я выбрал работу в Иркутске, связанную с постоянными командировками: Москва, Петербург, Фрязино, Ульяновск…Последние Ульяновские командировки были самыми частыми и продолжительными. (По три месяца и даже по полгода). Не мудрено, что за это время я перезнакомился с Ульяновскими туристами-водниками и даже совершил с ними несколько походов по рекам Хопру, Мсте, Койве, Инзеру, Белой, Иркуту. Величие и красота родной природы не могли оставить равнодушными, и так родились «Ода о походе» (позднее утерянная на туристическом слёте в Поливно, о чём автор нисколько не сожалеет) и другие стихотворения:
«Земной красе дивитесь, люди!
Встал у реки, как исполин,
Седой утёс с могучей грудью…»
«Впадает справа Зун-Мурин,
Камней всё боле и быстрин…»
Новый импульс к развитию я получил в среде авторской песни. Мне посчастливилось быть членом Ульяновского клуба самодеятельной песни (КСП) со дня его основания (Благодаря знакомству в хоре НИИ «МАРС» «Современник» с Римом Лутфуллиным, основателем и первым президентом КСП). Здесь мои способности к стихосложению были востребованы и получили некоторое дальнейшее развитие. Параллельно КСП в одном и том же здании тогдашнего Дворца профсоюзов (ныне это Центр Народной культуры – Дворец «Губернаторский») занималось литературное объединение «Надежда». И я как-то, набравшись смелости, принёс тетрадку со своими опусами его руководителю Александру Семёновичу Бунину, который, раскритиковав-таки порядочно мои стихи («Это у тебя «упражнение», это «сюсюканье» и т.д.) ошеломил меня в конце, сказав: «У тебя есть талант!»
Перспектива преображения из заурядного инженера в настоящего поэта изменила моё отношение к стихотворческой деятельности. Литературные «штудии» и наставнический талант Александра Семёновича Бунина многое дали мне. Я, наконец-то, научился более ответственно относиться к слову, стал искать и находить свою тропинку в том лабиринте путей, который являет собою современная поэзия. Я научился находить радость в работе над стихотворением. Маленький пример подобного рода:
Однажды у меня родились такие строчки: «И розы не бывает без шипов / Но розу из-за них никто не хает. / Узорный лепет нежных лепестков / Так розовеет, так благоухает!»
Не нравилось мне здесь словечко «хает». Уж слишком оно какое-то базарное! Но ещё больше не нравилось мне в этом стихотворении его несоответствие моей душе, моему (мужскому) опыту. Это было написано мной, но это было «не моё»! И вот после нескольких переделок (на это ушло не один и не два года), оно, наконец-то, пришло к тому – моему, соответствующему моей натуре – виду, где мне уже ничего не хотелось изменить:
«Я потянулся к розе молодой,
Но острый шип пронзил мою ладонь.
Прекрасной этой розы острый шип
Ещё не раз кого-то устрашит.
И если мир за многие лета
Не весь раздёрган и не весь ощипан,
Так это потому, что красота
Не забывала о самозащите»
Именно в этом варианте оно (а также стихотворение «Хочется зябкой предутренней свежести…») было опубликовано в 1988 году в альманахе «Истоки» (г. Москва, издательство «Молодая гвардия»)
А, тем временем, количество написанных мною стихотворений росло и грозило похоронить под собою их создателя. Я не мог чувствовать себя свободным до тех пор, пока не определится их судьба. Ведь мы в ответе не только за тех, кого приручаем, но и, в ещё большей степени, за то, что мы создаём. И когда я, наконец, осознал, что большая часть написанного мною, вовсе даже и не стихи, и не стоят того, чтобы о них дальше заботиться, словно гора слетела с моих плеч! С тем, что осталось, уже можно было справиться. Иногда оставшиеся стихи существенно видоизменялись, сокращались, иногда делились надвое, иногда (изредка) увеличивались в объёме, но, в конце концов, этот труд был проделан, а моя твёрдая установка при работе над новыми стихами не оставлять «незавершёнки», помогла мне не накапливать новую гору сырого материала.
В 1994 году в издательстве «Симбирская книга» был издан первый сборник моих стихотворений «Друже мой». Думаю, что не только моими усилиями, но и творческим внимательным отношением к первой моей книге её редактора Людмилы Алексеевны Бурлаковой, она получилась удачной. Вот всего лишь четыре строчки из неё:
«Немые нам развёртывают сцены
Закаты и восходы. И сперва
Молчание достигнет совершенства
И лишь затем последуют слова».
Таинственным образом, пролежав более трёх месяцев на редакционных полках (по официальной причине, из-за отсутствия бензина для редакционного уазика, который должен был развезти тираж по книжным магазинам) большая часть небольшого тиража (В 1 тысячу экземпляров) куда-то растворилась. И я ни в одном магазине Ульяновска (который к этому времени стал для меня и для родившихся здесь двух моих детей родным городом) ни разу не встретил своего сборника, и не встречал ни одного человека, который бы купил его. Но, как бы то ни было, я чувствовал себя счастливейшим человеком!
1999 год ознаменовался для меня двумя важными событиями: В Санкт-Петербурге издательством «ЛИО РЕДАКТОР» был опубликован сборник моих стихотворений «ЧАША ОСЕНИ». Редактор Ирэна Сергеева, с которой я познакомился в музее Пушкина на Мойке, выбрала для сборника преимущественно стихи духовного, религиозного содержания. И таких стихов набралось достаточное количество! Вот две первые строчки стихотворения, открывающего этот сборник:
«Год за годом душа набирала объём,
Ей звезды за окошком уже не хватало».
Тема души одна из важнейших в моих стихах. Ну, и, конечно, одна из центральных тем – осмысление исторического пути родной страны и всего человечества:
«История повторами чревата,
В ней снова есть вакантные места.
Она, плодя с избытком геростратов,
С трудом находит одного Христа».
В этом же году на собрании Ульяновских писателей я единогласно был принят в члены Союза писателей России. Оставалась вроде бы пустая формальность – дождаться утверждения решения этого собрания в Москве. Эта процедура из-за каких-то кулуарно-бюрократических проволочек растянулась на добрых семь лет. И только в 2006 году после вмешательства главного редактора единственной в нашей стране «Исторической газеты» Анатолия Парпары, я получил-таки вожделенные корочки члена Союза писателей России.
К этому времени были напечатаны в издательстве «Четверг» (совместно с издательством НИИХ СПбГУ) сборник «Мерцание тайны» (2001 г.), а в издательстве «Симбирская книга» сборники стихотворений «Нужные слова» (2002 г.) и «Зримая музыка» (2003 г.)
Любовь и стремление автора к лаконичной и точной речи, к афористичности привела его к жанру коротких (от одной до пяти строк) стихотворений. Но, конечно же, это было ещё и веянием времени. Оказалось, что и малое пространство стиха позволяет вместить в себя большое и самое разнообразное содержание. Вот лишь несколько двустиший из вышедшего в 2007 году в издательстве «Вектор-С» сборника коротких стихотворений «След бабочки»:
«О, Боже, снова на своём лице
Желудка вижу глазки осьминожьи!»
«Как будто нет для радости причины,
Но воробей чего-то там нашёл!»
«Я знаю верный способ стать счастливым:
Попробуйте завидовать себе!»
«Уже тебя не удивляет мир.
Но ведь и ты его не удивляешь!»
«Открыт для истины? Иначе говоря,
Ты выразил готовность изменяться?»
«И снова вождь возжается с народом,
Как атаман с персидскою княжной».
«Ум, что без умолку язвит,
Имеет очень бледный вид».
«Дошёл, как говорят, до точки.
А точка выбросила почки!»
В 2008 году Ульяновским издательством «Регион-Инвест» был издан сборник стихотворений «Второй взгляд». Вот небольшая цитата из венка сонетов «В дороге»:
СКАЗОЧНЫЙ МИР
И волшебный клубок по тропинке бежит,
И спешит колобок на свиданье с лисою.
И над самой землёй по старинке летит
Ступа с бабой Ягой – старожилкой лесною.
Проплывает по небу ковёр-самолёт.
Кот мурлычет Баюн. А в светлице высокой
Молодая царевна усидчиво ждёт:
«Где-то нынче гостит Финист, ясный мой сокол?»
И поныне живёт этот сказочный мир,
Только это не наша с тобою заслуга.
Когда мы расхотели остаться детьми,
Он свернулся клубком и запрятался в угол.
Если вести отсчёт поэтического стажа со дня первой публикации (А это был «Монолог для внутреннего голоса» в многотиражной газете авиакомплекса «Старт»), то и в этом случае наберётся более трёх десятков лет. Цифра внушительная. Естественно, что за это время у автора накопилось немало соображений по поводу того, что же из себя представляет Поэзия. Вот несколько коротких выдержек из стихотворений на эту тему:
«Это жизнь в своей форме законченной,
Это высшая степень полезности,
Тяжкий труд не за страх, не за почести,
И парение – это Поэзия!»
«Это бабочка на рукаве,
Отражение в сонной воде;
Это сразу вопрос и ответ;
Это всюду, всегда и везде!»
В этом (т.е. на момент написания этой биографии) 2011 году автору исполнилось 60 лет. Эта весьма почтенная дата означает, что наступило время подвести итоги (конечно, ещё не окончательные). Результатом этого процесса явилась подготовка собрания стихотворений. И вот Оно лежит передо мной на столе. Надеюсь, (и даже имею некоторые веские основания так считать), что издание этого собрания стихотворений станет праздником не только для автора. Дорогой читатель, я вручаю тебе этот труд без тени сомнения в его нужности (недаром же один из моих сборников носит название «Нужные слова»!) но не могу (и не хочу) отделаться от чувства хорошо ко времени и к месту выполненной работы.
Виктор Малахов
28 апреля 2011 года,
г. Симбирск (Ульяновск)