(мистическая поэма)
«*»
У них вместо глаз было небо,
у них вместо тел был провал.
Не шаркая, плыли
от одра и кэба
вдаль тени, туда, где был шар.
В нем светлость цвела повсеместно,
устроив для шедших душ пир.
Там суть растекалась,
как глинисто тесто,
скрепляя потерянный мир.
Безглазо они улыбались,
лаская безного тропу.
Торжественно шли они,
то спотыкались,
читая блаженства строфу.
За розовым краешком рая
был виден настрой – их встречать.
Там светлость взывала
из дальнего края –
вам здесь на века пребывать.
Они, чтимы жизнью земною,
рвались благодатность встречать.
И, падая, вновь
поднимались, тропою
шли тени бессмертье начать.
Одни прослезились не слёзно,
другие – в молчании шли.
И ангелы вечности
роем серьёзным
кружились, веночки плели.
Пред аркою рая рос стебель –
творец бесконечной любви.
Вот праведны тени
в святилищном небе
скрепили порывы свои.
Уста их, лишь видимы раю,
в немом поцелуе слились
и вот полетели,
в пыли звездной тая,
взлетели в небесную высь.
А далее щит возвышался –
он не был для битвы и мук.
И праведник каждый
молился и клялся –
не зная, что меч есть и лук.
Поодаль горела лампада –
свет блажь выявлял налицо.
У тех, кто был грешен,
в свету появлялось
живое земное лицо.
Они подходили к началу,
где был мирозданья престол.
Там праведник должен
спуститься к провалу,
чтоб лечь на хранительный стол.
«*»
(песня первого праведника)
«Дай, рай, мне для зренья глазницы
увидеть твой вычурный мир,
чтоб вечную жизнь
в раю мог десницей
потрогать бы. Вот! Ощутил!
Внеси в мою душу дыханье,
верни для души мне простор.
Тогда бесконечное
в бездне роптанье
найдет проясненье, обзор.
Пусть будет в душе моей сердце
и ток бесконечный крови –
мне хочется быть
и бежать в ритме скерцо,
в потоке цветущей любви.
Дай слово мне здесь для общенья
и мысли витой поворот.
Тогда после смерти
былые влеченья
здесь примут святой оборот.
Я буду земным наслаждаться
и в вечной тягучести быть;
я буду любить
и всему улыбаться,
и в вечном святилище жить».
«*»
(песня второго праведника)
«Внизу, на земле, я был верным
сторонником чести и прав,
цедил через зубы
цитаты поверий
в равнении всех на устав.
Мои потемневшие руки
носили для стен кирпичи.
Мной строился дом
для хозяев поруки,
для политой потом стези.
Внизу, на земле, я был первым,
и пахарем, и гужевым,
и первым взлетевшим
в нетронутый космос,
и первым отцом верховым.
Я буду тиши удивляться,
холодной постели пустот.
О, ели предстал бы
путь вниз возвращаться,
я б сделал крутой поворот.
Берёг бы от сырости чресла
и сердцу вменил бы покой –
тогда и не надо
лететь сюда вместо
той жизни короткой, земной.
Иметь бы там блага былые
и вечной бы жизнью там жить.
Но, чур, разорвутся
все связи земные
и некому крах упредить».
«*»
И вот, подходя уж к началу,
где был созиданья престол,
в восторге все плакали,
не от печали,
но двое вели разговор:
"Я был у тебя изнуренный
и грыз подноготную грязь,
чтоб ты, побелевший
во благе, холёный,
мог выйти при коне на мазь.
Ты, блудом опутанный всадник
кроил на земле лоскуты,
морил побежденный
народов рассадник
и был на подъеме волны".
"Я белый, и расы поклонник,
где кровь голубая бежит.
Мне незачем мыть
от испарин подойник,
мне велено в светлости жить.
Земля моя бедная злаком,
достойна богатою быть.
Я вынужден жить
и прибегнуть к захватам,
людей не согласных губить.
Я вынужден злу подчиняться,
народ непокорный глушить,
я должен грешить,
пред собой извиняться
и нормы бытья удушить".
"Однако, скажи, истязатель,
доколе вам грешником жить?
Когда к вам придет
не из глины ваятель
и станет пожары тушить?
Когда души станут безгрешны.
когда воцарится там мир
и будут поэты
не делены внешне
на райских и адовых лир?"
И прахи вонзились зубами,
умерший оскал стали грызть...
(Вот с тем они шли
к очертанию рая,
чтоб правду свою утвердить).
«*»
(песня встречающих)
«Вас славим, пришедшим к купели,
к источнику вечного дня,
к небесной прозрачной
холодной постели
ночей бесконечного сна.
Вас славим вхожденьем в просторы
космических далей бытия,
в широко открытые
светлые створы
ворот не земного житья.
Здесь тоже цветут незабудки,
здесь души встречают восход.
Но только в раю
не встречаются сутки,
как там, чтобы гнули народ.
Здесь небо безмерно спокойно,
сиренью блаженствует май,
и хор колокольчиков
шлет звуки стройно
на правдой очищенный край.
Споёте торжественно в тоге
гимн, там, где у рая придел,
где вширь расстилаются
рая чертоги,
его бесконечный предел».
«*»
Они подошли к изваянью
престола миров и небес
и замерли строем
в благом ожидании
несказанных высших чудес.
К престолу шел душ повелитель,
он нёс превращения жест.
Он был избавитель,
душ новых властитель,
хранитель космических мест.
Он был, как цветенье на льдине,
он был как пожар без огня.
В его огнедышащей
речью пучине
горели дровами слова.
От слов содрогались вершины
космических вех и веков.
Он слыл предводителем
этой пучины,
мерцающих звезд и миров.
Не знал он истоков начала,
не ведал причины конца.
Но был основателем
мира причала,
летящего светом гонца.
Сказал всем он, смерти поправшим:
«Здесь быть, как не встанет река,
что рай к вам безгрешным,
бессмертием ставшим,
откроет купель на века.
Войти вам в купели те святы!
Да влагу небесную пить!
Не добрые мысли,
заветы закляты
не велено здесь воплотить.
Войдите, себя уложите
на стол пресвятой чистоты
и в душу нетленную
тень обратите
быть днем вековой частоты».
И праведник каждый, смиренно,
в провале ложился на стол
и тень превращалась
в прозрачное тело
для вечности, длинной как дол.
И эхо небес всё гремело,
парил крылом ястреба край.
Душа расправляла
прозрачное тело,
влетала в космический рай.
Душа растворялась в начале,
в тумане бесчисленных вех –
здесь праведник как бы
от брега отчалил
земных нечестивых потех.
Вот душ без нытья вереницы
пополнили емкость бытия,
статично ложились,
как в книге страницы,
на крап внеземного житья.
Они не роптали на вечность,
молчали в немом туеске,
не знали они
про свою скоротечность
рождений и смерти вовне.
Так души открытыми стали,
озлобленность смяли у всех...
Те двое, что спорили,
в доброй вуали
лежали на простыне вех.
Они над землёю парили,
людей охраняя насест,
внушали - добро
не творится в могиле,
кроится на выкладке мест.
«*»
(песня хранителя рая)
"Дай душам для праздника вина,
открой им торжественный путь,
чтоб в вечной купели
небесной долины
хранилась кристальная суть.
Прими от них – верой объятых –
земные заслуги, поклон.
Тогда для пришедших
душ чистых и святых
откроется рая заслон.
Дай искру любви на просторе,
нетленный светляк теплоты,
чтоб в вечном раю
и на светлом застолье
хранился букет доброты.
Дай мудрый совет, пожеланье
ночных утешительных снов,
избавь от тоски
внеземного лежанья,
от грустных и взысканных слов".
«*»
Долина небесная пела,
кадил звездным ладаном рай.
А святые души
лежали в купели,
с молитвой покоя «Воздай!»
Органные трубы гремели,
пел душ, небом собранный, хор.
А звезды небес
с покаяньем глядели,
как рай пополнял свой набор.
Пошло вековое стоянье,
играл Созидатель свой туш.
А в бездне миров
наступило слиянье
нетленных и дышащих душ.
20 июня 2015 г.
Абрамово