Вот работаешь – копится пенсия,
Чтобы старым не знать нищеты.
К государству какая претензия,
Доживешь ли до пенсии ты.
Там, конечно, расклады секретные,
Там хотят, чтобы ты не дожил.
И оденутся в траур портретные
Наши трупы из мраморных жил.
Кто тебя пожалеет, болезного,
Где бы ты, дуралей, ни витал?
И кому на тебя, бесполезного,
В радость тратить живой капитал?
Потому так изводят старательно,
Чтоб и это, и то не додать.
И от окон казенных не матерно,
Но толкают – в могилу, видать.
Худо лечат и кормят не плюшками,
В дорогом не купают Крыму.
И везде старики со старушками
Как балласт не нужны никому.
А нужны молодые, здоровые,
Это правило – то есть приказ.
Чтобы песни звучали дворовые,
А не запах дешевых лекарств.
Ну откинешь, как водится, лыжи ты
И оставишь доверенный фронт;
Вот как станем к концу обездвижены,
Пенсионный насупится фонд.
Мало проку от старческой бодрости,
Ты причислен уже ко врагу.
Ибо даже в почтительном возрасте
Ты потянешь из фонда деньгу.
А ведь там на отдачу ленивые,
И кого за убыток винить?
Вот и думай, дружа с перспективами,
Как себя для себя сохранить,
Не клониться главою к терновнику,
А глядеть веселее вперед,
Чтоб не сдохнуть на счастье чиновнику,
Что богатство твое приберет.
И встаешь ты по звону будильника,
И жуешь ты плохую еду.
И бежишь, как начинка могильника,
На аврал, чтоб отдаться труду.
И добраться б тебе до субботы лишь
И в законный уйти выходной.
А зачем, для чего ты работаешь –
Это смерти известно одной.
2015