Эпиграф:
<<Вольно или невольно (надеюсь, что невольно)
Вы упрощаете для читателя представление о моей
милости. Вы - уж простите за резкость тона -
грабите читателя (как впрочем и автора). А, -
скажет французик из Бордо, - всё понятно.
Диссидент. За это ему Нобеля и дали эти шведы-
антисоветчики. И <Стихотворения> покупать не
станет...
Мне не себя, мне его жалко.>>
(Я. Гордин, <<Рыцарь и смерть, или Жизнь как
замысел: О судьбе Иосифа Бродского>> М. "Время",2010)
Университетская аудитория полная студентов. В двери входит призрак И. Бродского, гул голосов стихает. Призрак бросает портфель на кафедру и издаёт долгий глубокий вздох, каким Бродский по обыкновению начинал свои лекции.
Призрак достаёт из кармана призрачную сигарету, отламывает фильтр и закуривает.
Затем, вытаскивает из портфеля бумаги и начинает читать своим обычным, монотонно-распевным голосом псалмопевца:
1
Смерть -
восходящий поток атмосферы
В астрономический объективный ад,
Абсолюта межзвёздной подземной бездны,
Где мёртвым светом Луны сожжён кислород -
Что для людей высь, то для рогатых наоборот.
И в эту воздушную синь,
К духам злобы и тьмы поднебесной,
Душу уносит всё выше и выше,
Словно Икара-ястреба в смерти слепящую бездну.
2
Смерть -
та Коннектикута тёплая весна,
Что выплывает каждый год в небродской раме,
И говорит небродскими стихами,
Про ястреба, небродскую весну,
Две пачки в день, и десять чашек кофе,
Оторванные фильтры от LM,
Отдел ГБ, что не в ладах с эпохой,
Ту, первую мадам, которой всё так по**й,
Логоневроз (спасибо, что не морфий),
Психушка ни за что (спасибо, что живой),
Филипп Денисыч, злобный как скотина:
- Ну выгнали, и выгнали!.. (поклон что не убили),
И кардиологов из "лучшей" той страны,
Что просто взяли и до срока загубили,
Добавив к зависти и тупости ГБ,
Ничтожность мериканской медиицины.
3
Смерть -
это слёзы Луны и Поворот не Туда.
Там, в дремучем лесу, годном для смерти и зла,
Звёзды меня оплачут, но засмеётся Луна.
Она засмеётся, кипя своим светом,
Словно над бурной Невой,
Что затопляла Северный Город,
Когда я был молодой.
Луна, что рождает воду, а посреди острова:
Юность - Васильевский остров,
Манхэттан - зрелости пыл,
Сан-Микеле - последняя пристань,
Где я наконец опочил.
4
Смерть -
это всплывшая словесности Муму,
Которую вы в шутках оболгали,
Заёрзали, загнали, заболтали,
И потопили на стебовых кухнях.
Она всплыла средь вас распухшим трупом.
Муму всплыла, теперь уже не ваша,
Она всплыла, но жизнь не стала краше.
Муму всплыла, но вам она на кой?
Ведь вашей тупости бетон
Давно стал вечен.
Муму всплыла
Но шапки не долой
Чем объяснить что утешаться нечем?
Ты не проколешь бабочку трухой
Либерализма.
Только изувечишь.
Вы понаделайте из всплывшей той Муму,
И шаурмы, и шашлыка из кошки,
Волокардина, спирта, и морошки,
И диссертаций, что на заячьем меху.
И можно вам сказать как на духу:
В словесности вы русской - ни гугу.
5
Смерть -
это ваши бредни, что руссофобом я был,
Что где-то, когда-то, что-то,
Против страны сочинил.
Хватит лепить из меня диссидента,
Шить мне одно, другое.
Это вас мучит похмелье абсента,
Шизофрения - худший род геморроя.
Это вас мучат Чацкого бредни,
Герцена пламенный зуд.
Затычки вы к бочке для каждой обедни,
Где в родину вашу плюют.
6
Смерть -
ваше рожденье, ни разу Руси не нужное,
Бесовское испражнение, искусственное, натужное.
Вас родила бумага, печатный пресс Гуттенберга,
Вы из него зародились, как приживальщик из хлеба.
Вас породил из лжи наглый палач Хрущёв:
<Ну рыдал там какой-то Шолохов
О казачестве мёртвом, делов!>
Сколько же можно лгать?
С голландца Петра. Может хватит?
Плюнуть что-ли в Гудзон,
Может опять вспять покатит.
Ноне русский поэт - есьмь стукач на расправу жидкий:
Гумбольдты, да Живаги, да прочие недобитки.
7
Смерть моя -
это свобода, воля бездарным баранам,
Радуйтесь дружно уроды, похоронив тирана,
Нет на Руси тирана - нету на вас аркана!
Как же вы быстро забыли,
Что я был советским евреем,
Рождённым в столице империи,
Как в каменной колыбели.
Гой ты совесть нации,
Самозваная, самоназначеная!
Доморощенные Периклы,
Микки-Маусом одураченные.
Адовый холод мёртвых душ,
С под которых не вынесешь даже утку.
Невежественная амбициозность
Самодовлеющего рассудка.
Post Scriptum:
Letum non omnia finit - Со смертью не всё кончается.
(Надпись на оборотной стороне надгробия И.А.Бродского)
За могилой ухаживает русская эмигрантка из Одессы.
8.07.2015