Огромный белый стол уходит вдаль насколько хватает взгляда. Вокруг него сидят ангелы, старейшины, мои подопечные и учителя. Я стою в отдалении, словно, провинившийся ученик. Каждому предоставляется слово. Кто-то чуть более красноречив, кто-то чуть менее, но общий настрой почти с первых слов становится ясен.
Чем дольше я слушаю, тем больше понимаю, что решение уже принято, им осталось лишь соблюсти все нормы, а потом его озвучить. В какой-то момент просто перестаю воспринимать однообразные речи и в мыслях уношусь вдаль.
Я мечтаю стать закатом, хотя бы на миг. Почему не рассветом, не сумерками, не первым лучом солнца, а именно закатом? Не знаю. Закат – завершение. Затянувшая секунда тишины.
Невесомая пушинка по воздуху спускается на землю. Так после заката приходит ночь. Мягко, неслышно окутывает все вокруг. Наступает умиротворение. Закат – нежность спокойствия, расшитая золотым нитями. Предвещающая непогоду и холод или расцвечивающая небеса обещаниями тепла и переливчатой росы в первых лучах восходящего солнца.
Мысли о Совете, на котором я присутствую, не отпускают. Слова Кирилла Андреевича «я так в тебя верил» отзываются ноющей болью где-то внутри. Значит, уже не верит, или верит, но меньше, чем раньше или верит и в тоже время сомневается. Почему это так беспокоит? Вопросы неверия и недоверия до сих пор остаются для меня самыми болезненными.
Кирилл Андреевич появился почти сразу же после ухода Габриэля. Взволнованный и немного огорченный. Он молчал. Я все поняла. Без подсказок и намеков. Словно бегущую строку прочла: «Время фокусов кончилось. Пора отвечать за свои поступки». Он вздохнул и пробормотал: «Пойдем, все уже собрались и ждут тебя». Так мы отправились на Совет.
Что я услышала о себе? Нарушение норм, отступление от правил. Своеволие и упрямство. Они правы. Все. Я, действительно, своевольна и упряма, а еще весьма любопытна. Вряд ли это самые подходящие качества для ангела. От меня и вправду можно ждать непредсказуемых вещей. Неуправляема. И это тоже верно.
Так, разбирая меня по косточкам, спокойно, со знанием своего дела, выступал каждый. Мои подопечные сидели, склонив головы, и, молча, переживали. Маришка маленькими кулачками вытирала слезинки. А я… Я улыбалась. Сначала украдкой одними глазами, потом уголками рта и, наконец, всем существом. Какая, по сути, разница, что будет дальше. Я приняла свое решение, они на основании него свое. И мы все одновременно оказались правы, но каждый по-своему. Вот ведь парадокс. Странно, но именно поэтому я не чувствую себя ни провинившейся, ни расстроенной.
Окинув взглядом присутствующих, вместе с улыбкой выпускаю на свободу радость и наблюдаю, как она, став птицей, перелетает от одного к другому участнику Совета.
Все замолкают. Забыв на мгновение, где и по какому поводу собрались, словно, зачарованные, они, не отрывая взгляда, следят за порхающей птицей. И у каждого, незаметно для него, на лице расцветает улыбка.
Передышка.
А вот он заметил все. И мою улыбку, и появление птицы. Его сиреневые глаза я помню с самого рождения. Немногословный, спокойный, порой очень строгий, но всегда милосердный и справедливый. Первый учитель. Ему не нужны крики, чтобы привлечь внимание или длинные тирады, чтобы вразумить. Он видит суть, поэтому говорит мало и всегда по делу. Каждое его слово навсегда отпечаталось в моей памяти.
Сейчас он смотрит и улыбается. Его улыбки еще более редки, чем слова. Мысль долетает до меня. «Чудачка». Подмигивает, хлопает в ладоши и птица радости, выпущенная мной, исчезает.
Передышка закончилась.
Пока все приходят в себя, я направляюсь к Марине.
- Не плачь, малышка. Я все еще твоя фея, помнишь? – шепчу ей на ухо – вытри слезинки. Все будет хорошо. Ты мне веришь?
Она стряхивает капельки с ресниц и поднимает на меня свои глаза.
- Правда?
- Да.
- Верю. Мы все в тебя верим! – последнюю фразу она почти выкрикивает.
Марина оглядывается по сторонам и вдруг забирается на стул.
- Мы, правда, в тебя верим. Все. Очень-очень! Это несправедливо, всё, что вы тут говорите – выговаривает Маришка старейшинам - она будет самым лучшим ангелом. Самым-самым. Почему вы ее ругаете?
Мои подопечные один за другим поднимаются со своих мест.
- Я верю ей, хотя сначала сомневался! – вступается за меня Игорь – вы представить себе не можете, каково взрослому человеку перевернуть свое представление о мире вверх тормашками.
- Она показала мне, что не существует преград и границ. В любой неприятности, если приглядеться, можно увидеть лучик света!– поддерживает его Виктор.
- Мы вместе с мамой могли умереть еще до рождения, она отказывалась жить. Нас спасли тепло и доброта! – лепечут хором близнецы.
- Для меня она уже ангел, наш общий ангел и друг! – говорит Егор.
Я смотрю на них так, будто, вижу впервые, и чувствую любовь и благодарность. Так вот вы какие, мои защитники. Теперь, в этот самый миг я стала вашей подопечной, а вы заботливо взяли меня под свое крыло.
Совет в замешательстве. Один из старейшин встает и поднимает вверх руку, призывая к молчанию.
- Признаться честно, мы такого не ожидали. Вы нас удивили. Но все равно ей пока рано становиться ангелом, наше мнение не изменилось. Не хватает спокойствия, степенности, мудрости.
- Вы, словно, древнего старца описываете! – не выдерживает и вмешивается Андрей.
- Помолчите, мальчик мой. Мы вас выслушали. Ангелы – это не только светящийся нимб над головой и белые крылья, это, прежде всего, ответственность и рассудительность, что может прийти лишь с опытом. Но ввиду вашей искренней веры и почти отчаянного заступничества, мы готовы сделать исключение. Если в ближайшие сто лет она приложит максимум усилий и покажет, что достойна стать ангелом, - станет, нет – значит, нет.
Мои подопечные продолжают спорить со старейшинами, и постепенно вокруг поднимается шум.
Учитель кивает мне и я незаметно пробираюсь к нему сквозь толпу.
- У меня для тебя кое-что есть. Смотри – говорит он и протягивает мне три сферы – это возможные варианты твоего будущего, загляни в каждую и выбери тот, который больше всего придется по душе.
- Чем-то напоминает сказку, вам не кажется: распутье и три дороги. Как там было? Можно пойти налево, направо и прямо. В любом случае где-то что-то приобретешь, где-то что-то потеряешь. Верно?
- Верно.
Я внимательно рассматриваю сферы. Каждая притягивает мое внимание по-своему.
- А как же Совет?
- Не думай об этом. Старейшины знают, для чего я здесь.
- Так они все знали и все равно устроили это представление?
- Не суди их строго, когда еще им выдастся такой шанс поразвлечься?!
Я зажмуриваюсь, представляю, что вокруг никого нет, и задаю себе один единственный вопрос: какое именно будущее для меня? Потом возвращаю две сферы учителю, а одну оставляю себе и ловлю его мысль «так и знал». Он прячет их среди складок своих одежд и снова улыбается. Вот уже второй раз.
Поднимает руку, чтобы привлечь всеобщее внимание. Когда споры затихают, произносит:
- Выбор сделан.
Со всех сторон раздаются вопросы и возгласы удивления и только старейшины понимают, о чем идет речь. Они тоже поднимают руки вверх, призывая всех к молчанию.
- Она сделала свой выбор – снова повторяет учитель и продолжает – чтобы вас успокоить, я могу добавить лишь одно: для нее он самый лучший. На данный момент…
Он встает со своего места, берет меня за руку и ведет по залу Совета. Никто даже и не думает останавливать нас, все расступаются, образуя коридор. Впереди возникает дверь. Учитель открывает ее, придерживает, пропуская меня вперед. Когда я переступаю порог и оглядываюсь назад, улыбается, уже в третий раз, и произносит: «в добрый путь». Я улыбаюсь ему в ответ и он закрывает за мной дверь.