П.
Он будил меня по ночам, вдруг выкрикивая: «Ложись!»
Я касалась его плеча. Он вздыхал. А потом – дрожал.
И скулил, кулаки разжав,
словно выпустив чью-то жизнь.
От кошмаров ночных, с утра, он обычно бывал больным.
Но не шёл он ни к докторам, ни к целителям – нет травы
иль таблетки для головы,
не забывшей удар войны.
…Где-то близко: «Огонь! Огонь!»
Он стоит, погасив испуг.
Понимает – не полигон.
Поле боя. Кричит: «Ложись!»
И, вздыхая – мол, цел, кажись, –
примечает, что цел
и друг.
«Слава Богу!» – на языке.
Но война не молчит во зле:
к небесам, словно в контр-пике,
устремляется, взорван, друг.
А оттуда – ни ног, ни рук.
Только пепел летит
к земле.
То ли прах, то ли чёрный град
на ладонях его дрожит.
И скулит… но не он, солдат,
а земли обгоревшей твердь.
А ему – отпуская смерть,
нужно вспомнить, зачем
он жив…
Этот сон он забыл давно. И не больно теперь ничуть.
Нет кошмаров на небе. Но! Если есть… Если крик… и вздох… –
пусть немедля разбудит Бог,
прикоснувшись к его плечу!
---