К обеду воздух терпкий, пряный,
на пирсе рыбы и коты,
в ларьках бесчисленных панамы
и пальмовидные зонты.
Фланируют вдоль них туристы,
забыв московские дела.
Под этим небом дивно-чистым
забронзовели их тела.
И мысли тягостны, ленивы
как зубья башен Чембало,
и чайки смотрят терпеливо
на пищу на столах и пиво
и льется, льется вниз тепло…
Пот бисером усеял кожу,
но есть спасение – вода.
Скорее к ней, нырнуть -
о, Боже! Мне хорошо, как никогда.
... ... ...
Я поплавком лежал, качаясь,
лес мачт и пики острых скал,
земля в тот миг со мной вращалась,
но это я не замечал.