Я земли под ногами не чувствую.
Кожу будто сковал вакуум.
Абсолютный минус утюжит мои руки рассеянно-ватные.
Вновь теряюсь, забитая смыслами. Головная боль - как наркотик;
уже вечность метает, барахтает, загибает, пульсирует кровью.
Мне забыться бы жаром полночным, мне б запутаться сваями в легких,
затереть, проглотить, выдохнуть <черт возьми!> ошметки и колья.
Мне пугаться бы до беспамятства, мне бы выть от аритмии,
всех чудовищ зарыть проклятых - но они <правда?> живые.
Расплавляются тысячной тенью, жженым кремнием рвутся наружу,
и грохочут <какие манеры!>, истекают сажей и кружат.
<представляете? жалко калеку?>
Даже тьма отступает подальше.
Мне бы криком разбиться об стену - гулко эхо из пропасти машет.
<помогите!> Никто не приходит, только лезвием монстр орудует,
перепашет суставы и кости, но зазря: то, что мертво - не чувствует.
Мне бы в сон провалиться, укутаться, раствориться в сплетениях серого.
Мне не нужно от света напутствия - слишком тошно от ясности этого!
Потанцуйте со мной, вы, чудовища, пусть лишь восемь минут до сигнала.
Крепче, туже сжимайте в объятиях. Гематомы - на память мне. <мало!>
<стоп! куда вы?> Мне только ухмылочку раскроить бы на маске безумия!
Мне <вот черт!> до утра дотянуть бы.
Только в прутьях все меньше меня.