Это попытка собрать на одной странице стихи поэта, удалённые
или из его черновиков, а так же стихи последних дней...
=====================================================
*
на злобу дня ответствуй замираньем
души на необъятной высоте
оставив память в зале ожиданья
на приграничной огненной черте
с которой птицы падают обратно
в опрелую и склизистую муть
уже не помня что земля горбата
слепа морщиниста и утеряла суть
на злобу дня ответствуй бормотаньем
еще неясных неспокойных слов
рожденных внутренним мерцающим дыханьем
пророческих но мимолетных снов
не замечая как испитой тенью
в пролеты лестниц вывернув ступни
уходит день и бьется о ступени
и проклиная падает на них
*
чужой непрожитый он выдан под залог
(архангелом ? архаровцем? архатом?)
приятно чувствовать себя богатым
распоряжаясь временем как Бог
я мог бы бегать прыгать по полям
курцхааром стоять и куце лаять
сгоняя птиц в торжественные стаи
иль возлежать и пестовать кальян
пузатым турком с кисточкой на феске
бессмысленно смотреть на потолок
на мокрое стекло и вздохи занавески
или проспать пустить на самотек
плывя во времени и ничего не помнить
и (главное!) не думать ни о чем
и не пытаться знать как горячо
и трепетно душе в развалах комнат
где мысли целятся цепляются за ум
и рикошетят пулями дум-дум…
*
не надышаться серым днем и мукой
развязывать сырые узелки
и сырным запахом заплесневелой скуки
скукоженым скольженьем у земли
мукой усыпят дворники дорожки
дороже всех растерянных минут
момент вхождения с необъяснимой дрожью
на белый не истоптанный маршрут
не целый – половинчатый обманный
но этот день он все же предстоит
и хочется с утра писать романы
о том как наш народ мастеровит
о том как сам готовишься к событьям
уверенным что будет что-нибудь
и бытие зашив суровой нитью
влачишь вперед и обновляешь путь
и двери хлопают не дожидаясь стука
качаются взлетают потолки
и только знал бы кто какая мука
развязывать сырые узелки
*
у праздных дней пеницилинный запах
больничного лежания впотьмах
в клейменных кисло-серых простынях
ногами вниз и головой на запад
ленивого сползания из них
соприкасания с шершавой дрожью пола –
босой косарь выходит в чисто поле
не чувствуя игольчатой стерни
медлительных как мед передвижений
в туннеле замираний и теней
слепыми пальцами по бархатной стене
вобравшей пыль и шепот отражений
тревожный мир не помнящий тепла
где выглянув из мутного стекла
зеркальное лицо предчувствия беды
изрезано осколками воды…
*
лишайник времени
его стрижет лишай
стригущий и неизлечимый
в зудящей пустоте развешаны личины
несбывшихся минут
и стынет чай
в прохладе комнаты
где умирает праздник
сквозит окно
и лезвием ножа
пытается достичь на верхних этажах
лепных узоров –
липкий виноградник
исклеван птицами
расплылся и раскис
и запах браги пузырит карниз
лишайник темени
его стригут стрижи
двухвостых ножниц деловитый посвист
разрезал жизнь на землю и на космос
и выставил на волю витражи
в прохладной комнате
где умирает праздник
где ночь в заложницах
и взята на ножи
***
копить хотя бы по чуть-чуть по крошке
отламывать отщипывать в Н З
откладывать на черный день надеясь
еще он будет этот черный день
за много до того когда вонзя
лопаты в землю постучат по крышке
и выпьют на помин души по кружке
(наверно будет водка а не дрянь)
отдав последнюю тем самым дань
но лучше бы отдать ту дань на дело
today
на черный день пораньше отложить
иначе невозможно будет жить
в тот черный день когда горят покрышки
колосники горят и небо будто в нем
опять летает соколом Покрышкин
сверкая сталью и гремя огнем
в тот черный дым когда везде Воронеж
и вороны которым триста лет
на них посмотришь тут же проворонишь
к чертям собачим черный пистолет
в тот черный день когда вокруг Чернобыль
в чернику превращает гонобобель
а в черных комнатах монахи-чернецы
чернавок продают по пять на ру-быль
плюя на прибыль а потом на убыль
и мысли черные выводят под уздцы
все люди – братья негро-идной расы
они не курят наши папиросы
а потрясают груши – маракасы
и бьют в там-тамы весело и просто
они берут нас в черные объятья
по-черному смеясь и тихо душат
те люди – братья черные снаружи
и черные снутри как наши души
как наши души черные давно
копить хотя бы по чуть-чуть по крошке
на черный день чтобы купить кусочек
хозяйственного мыла и кусачек
выкусывать у черных кобелей
их черных блох и делать их белей
в тот черный день когда стучат по крышке
хозяйственно и на помин по кружке
пьют медленно не чокаясь с отрыжкой
(надеюсь водку а не черное вино)
*
назови его праздничным пряничным пряным
или вовсе никак не зови только выспаться дай
до крови на ресницах до пепельных снов
когда снится
то ли ад то ли рай плащаницы багряной
над журчаньем толпы площадной
барабанным гуденьем
стариковским кряхтеньем и рыбьим гляденьем
шевеленьем ладошек трибунных чинов
ртутный столб высотою в 760 мм
будет мерно качаться всю ночь в головах
белой коброй
и шипеть от раздувших ее атмосфер
(так шипят отсыревшие спички под ветром)
не проснувшись
метнуться к метро по врожденной привычке
метаться
убоясь опоздать к месту сбора колонны за номер 15
где еще до рассвета затянут ремнями милици – анер
не проснувшийся
дядя духарик надует вам шарик
кровяные бинты размотает раскрутит рулоны
прицепит банты
и назначит ответственных лиц за всеобщее ликованье
дядечка добрый функционер
подавая условный сигнал на единое выдыханье:
мы из эс!
мы эсэс!
мы – картавая эр!
не проснувшись
слюной истекая в подушку лететь по заданью
по призванью велению партии в мраморном зданье
(где задами задавят любого ни за понюшку)
улететь по незнанью в самую южную точку страны
город Кушку где солнце терзает макушку
и снимает пластами кожу спины
(а проснешься страны уже больше не будет)
где бредут вереницей двугорбясь верблюды
объедая верлибры в неровные строчки-колючки
где вербальные ноты не пишут послы изнывая
и медленно тая в мечтах о малюсенькой тучке
в белых сорочках кремовых брючках
бурдюки животов заливая кок-чаем
не проснувшись
увидеть туркменов в косматых тюрбанах
тюрков-торков с кривыми ножами ногами в галошах
говорящих на каменном языке
на который налипли присохли кусочки соленого сыра
молодых
потрясающих пыль на лучистых вершинах барханов
со свинцовой нагайкой в руке –
кто быстрее задушит коленями лошадь
бархатистые шкурки сдерет с кучерявых баранов
стариков
чье лицо повторяет узоры такыра
и слепых музыкантов святош
разрывающих слух в две струны одна палка
вызывающих пением зябкую дрожь
не проснувшись
увидеть песчаные беглые зори
по дороге к Хвалынско – Каспийскому морю
карабас-барабаская синь водяной бороды
марсианская соль под названьем Кара – Богаз – Гол
как сокол саксаул без одежды стоит у воды
или это паломник свершив омовение в кол
или в столб соляной или в ртутный в 760 мм
обратился и скрючен лихими годами изверчен
искалечен но вечен
горизонт что когда-то был строго очерчен
илом вымазан черным и выпарен солнцем
и выветрен ветром
назови его праздничным пряничным пряным
или вовсе никак не зови только выспаться дай
до крови на ресницах до пепельных снов
когда снится …
© Copyright: Владимир Лавров, 2001
Свидетельство о публикации №101122300598
P. S. Вариации - циклы стихов, 23.12.2001 16:34
Прим.: При восстановлении большой текст комментариев комп.система
не принимает, поэтому приходится "дробить" на несколько частей. З.Л.