Когда ты умер, я ничего не смог найти в сём мире,
Чтоб мне не предоставило глубокую печаль.
Здесь на земле лишь юность яркие следы оставить может
На сердце человека, обречённого на смерть.
Теперь, когда тебе пишу письмо в страну другую,
Я не могу не вспоминать,
Что в лучшие этапы этой жизни мы с тобою
Любили вместе ощущать.
И тотчас вспоминаю ту весну перед твоею смертью,
Весёлый в окружении друзей наш пир,
Желанье радоваться и любить, стремиться к счастью
И верить, что исправить в одиночку можно мир.
Ещё я как сегодня вижу всех собравшихся на праздник
И веточки цветущей дикой яблони несущих на руках.
Девчёнок вижу неспокойных и поющих песни,
Весёлых, стройных, будто бы летающих в ветрах.
Я вспоминаю, как тогда мы по полям весной бродили
И наблюдали солнца путь по небесам и водам рек,
Как у обрыва мы высокого холма стояли
И видели, как мир горит и блещет в том огне.
Тогда поверили мы в красоту земли и в нашу силу:
Мы страстно ждали, что сбудутся мечты.
И были мы сильны, как дубы в зеленеющем июне,
Расправить крылья мы хотели как гордые орлы.
Ты очень ревновал мне, оставляя эту землю,
Надежду, веру, молодость и бурные мечты:
Меня ты видел как волшебника, который в глубине находит
Богатство новое и тайны для души.
Ты сообщить просил, если я что-то,
Когда тебя не будет на земле, найду,
Поэтому сейчас, когда в последний раз общаюсь,
С дрожащим голосом и тайну не скрывая лишь скажу,
Я ничего тебе не сообщу, признаться должен:
Ведь что величественно на земле, то только юность в нас.
Ты если хочешь, прошлое нам можно вместе вспомнить
И посмотреть, как в солнца колеснице мчится вдаль.
Поэтому, когда тебе пишу письмо в страну другую,
Как обещал тогда, давным давно,
Поверь же, если хрупкие слова сказать сумеют,
Того, что в мире ты не смог найти, я не нашёл.
Vytautas Macernis. Laiskas mirusiam draugui
Po to, kai tu mirei, as neradau pasauly nieko,
Kas nesuteiktu liudesio gilaus.
Cia zemej tik jaunyste pedsakus sviesius palieka
Sirdy is anksto mirciai pasmerkto zmogaus.
Siandien, rasydamas tau laiska i anapus,
As nepriminti negaliu,
Kad sio gyvenimo graziausiaji etapa
Praleidom zemeje kartu.
Ir tuoj iskyla akyse anas pavasaris pries tavo mirti,
Tas linksmas isdykaujanciu draugu burys,
Istroskusiu gyvent ir siaust, kazka nepaprasto patirti
Ir tikinciu, kad jie vieni pasauli pataisys.
Dar kaip siandien matau susirenkant visus i grazia svente
Ir nesant rankose prazydusias laukiniu obelu sakas.
Matau mergaites neramias, negalincias be juoko ir dainu gyventi,
Skrajojancias lengvai kaip vejas, aukstas ir lieknas.
Atsimenu, kaip mes tada pavasario laukais klajojom
Ir sekem saules kelia danguje ir upiu vandeny,
Ir, skardziuose aukstu kalvu sustoje,
Regejom, kaip pasaulis dega, bresta jos ugny.
Ir itikejom mes tada i zemes grozi ir i savo galia:
Jau matem issipildant troskimus didzius.
Ir buvome tvirti kaip azuolai zaliam birzely,
Isdidus kaip arai, istiese erdveje sparnus.
O, kaip tu pavydejai man, palikdamas sia zeme,
Tikejima, jaunyste ir audringas svajones:
Matei mane kaip burtininka is gyvenimo saltinio semiant
Naujus turtus ir brangenybes vis naujas.
Ir tu prasei manes pranest, ka naujo
Tau mirus asen zemej surasiu,
Todel siandien, kai paskutini karta patarnauju,
As negaliu nuslept tiesos ir drebanciu balsu
Turiu prisipazint, jog nieko negaliu pranesti:
Nes zemej, kas didinga – tai jaunyste mumyse.
Jei nori, galime kartu i praeiti akis atgrezti
Ir paskutini karta pamatyti ja vaziuojant saules vezime.
Todel, rasydamas tau laiska i anapus,
Kaip dar anuomet pazadejau tau,
Uztikrinu, jeigu isreiskia ka sie zodziai trapus:
Pasauly, ko nebutum rades tu, as neradau.